– Во имя всех огненных лун ада, это затруднение причиняет мне большие страдания. И затруднений у нас с вами сегодня выдалось на редкость много.
Он умолк и озарил собрание очень неприятной улыбкой.
О нет… Мистер Фибули вдруг осознал, что уже протирает очки, без малейшей задней или какой-либо еще мысли.
– И двух часов не прошло с тех пор, как вы мне тут чуть не взорвали все двигатели в горе, а вместе с ними и всю планету в процессе осуществления крайне простой операции, которая к настоящему времени должна быть уже вашей второй натурой.
Мистер Фибули посадил очки обратно на нос и воззрился через них на Капитана. Нет, он просто обязан был возразить и возразить сурово.
– Да, сэр, но причина носила внешний характер. Вы же сами это сказали…
Он умолк и наморщил лоб… Кажется, он опять тараторит. Когда пытаешься гордо бросить кому-либо вызов, это не самая лучшая тактика.
– Нечто необычайное случилось с самой тканью пространства-времени.
Но Капитан подобных отговорок терпеть не собирался.
– И какова же была причина этого «нечто», а, мистер Фибули? Докладывайте!
– Я работаю над этим.
И над тысячью других дел заодно.
– То есть вы не смогли ее найти, так, мистер Фибули? – Капитан улыбнулся, довольно и коротко. – Провал, провал, провал! Мы уже только что обсудили мое отношение к провалам и пришли к выводу, что принять их мне очень-очень трудно – было такое, а? Мистер Фибули, когда кто-нибудь не выполняет моих заданий, этот кто-нибудь умирает.
Мистер Фибули задумался, зачем, ну зачем ему понадобилось проводить последние секунды своей жизни за протиранием стекол. Ведь их можно было потратить, например, на бегство! Да и так ли уж ему нужно ясно видеть надвигающийся рок – немного размытости как раз бы не помешало. Люди вокруг не то чтобы все как один сделали шаг назад, но некое волнение по толпе все-таки пробежало, и между мистером Фибули и остальными образовалось некоторое расстояние. Один из Приводных Техников даже послал ему гадкую улыбочку. Как-то это все несправедливо, горестно подумал мистер Фибули, не без труда удерживая вертикальное положение.
Полифазный Аватрон переступил с левой лапки на правую и обратно, после чего внезапно застрекотал и взмыл в воздух; глазенки его засверкали чистой алой злобой. Ну, вот, наконец, и Тварь. Мистер Фибули крепко зажмурился, надеясь, что на этом-то все и кончится.
Он услышал залп, потом собственный крик. Любопытно, как отстраненно себя при этом чувствуешь. Душа явственным образом оставила его тело и теперь отплывала куда-то вдаль, в иной мир, блаженный уже хотя бы тем, что там не будет криков, приказов и бумажной работы. Глубокий покой омыл ее. Мистер Фибули не чувствовал никакой боли – смерть даже показалась ему довольно приятной. Он бы даже еще разок умереть не отказался.
Мистер Фибули открыл глаза, ожидая увидеть небеса, а увидал одно сплошное разочарование. Тело улыбчивого Приводного Техника валялось у его ног; на приблизительных останках лица с мерзким видом топтался робот-попугай. Тварь даже напевала что-то себе под нос. Мистеру Фибули никогда не доводилось слышать Двадцать третий псалом, но если бы таки довелось, он бы, без сомнения, оценил разухабистое переложение «Господь пастырь мой».
Мистер Фибули продолжил в ужасе таращиться на тело. Некоторые его части, что, правда еще дергаются? И уж не подмигивает ли ему этот чертов попугай?
Медленно, неуверенно он перевел взгляд на далекую фигуру Капитана. Капитан коротко кивнул ему.
– Так вот, – продолжал он, будто возвращаясь к недорассказанному анекдоту, – я надеюсь, что вы очень скоро отыщете причину наших затруднений с двигателем, мистер Фибули. И надеюсь, что больше вы меня не подведете.
– Нет, сэр, – мистеру Фибули настоятельно понадобилось сглотнуть. – И в голову бы не пришло. Спасибо, сэр.
– Нет, это вам спасибо, – промурлыкал Капитан.
Попугай вспорхнул обратно к нему на плечо, и Капитан ласково пробежал пальцами по его перышкам.
– А кто-о-о у нас такой хорошенький Полифазный Аватрон? – заворковал он, шагая прочь от трупа и остолбеневшей команды к своему креслу, бухаясь в него и разворачиваясь к панорамному окну, чтобы насладиться видом.
– Хор-р-рошенький Полифазный Аватрон! Хор-р-рошенький Полифазный Аватрон! – хихикая, повторила птица и повернула голову, чтобы еще разок вредно посмотреть на команду.
В комнату потихоньку бочком просочилась сестра и направилась прямиком к Капитану. Такая крошка, просто мелочь, слегка затуманенно подумал мистер Фибули. Совершенно непонятно, чего она так с ним возится… но она и правда хлопотала вокруг Капитана, словно он был ее любимым дядюшкой. Взяв подопечного за запястье, она сверила пульс с черными часиками у себя на груди. Тихий неуверенный шепоток было отлично слышно по всему Мостику.
– Капитан, если вы позволите мне дать один совет… мне кажется, ваша команда будет работать не в пример лучше в более спокойной, расслабленной атмосфере.
Она даже скорчила рожицу.
– И вам действительно нужно следить за своим кровяным давлением.
Доктор проснулся и в отличие от обыкновения не испытал желания сразу же, одним прыжком выскочить из постели. Спал он редко, а когда все-таки спал, делал это исключительно ради удовольствия поспать – и съесть неизменно следовавший за этим завтрак. Сон помогал ему как-то справиться с жизнью, полной контузий, нокаутов и прочих околокоматозных опытов. Он всегда приходил в чувство, когда предвкушал яичницу.
Однако на сей раз, проснувшись, он обнаружил, что чувствует себя крайне неважно – словно тонет в гадком серебряном полу этого чертова домика. Вселенная выглядела фатально несмешной шуткой и явно натерпелась уже столько страданий, что только вконец чокнутый летописец решился бы их сосчитать. Все кругом казалось жестоко бессмысленным.
К-9 выдвинул изо лба щуп и теперь тыкал в него с настойчивостью, которая сама по себе ощущалась как изощренная пытка. Электронный вой щупа тоже радости не добавлял.
– Хозяин? – спросила собака.
– Что со мной случилось? – простонал Доктор.
Он попробовал обвести взглядом комнату, но не вынес зрелища. Трое суетливых аборигенов нависали над ним. На полу спала парочка солдат. Зато никаких признаков Праликса – бедняги Праликса, который единственный во всем мире мог бы понять, как он себя сейчас чувствует – вокруг решительно не наблюдалось.
– И что это меня ударило? – утомленно поинтересовался Доктор.
– Это Плакальщики, – ответил Кимус (тот самый надменный паренек). – Они что-то такое сделали… не знаю что…
Как и жизнь в целом, все его слова были совершенно бессмысленны.
– Я не тебя спрашиваю, – отмахнулся Доктор. – К-9, что меня ударило?
– Согласно моим данным, это был гештальт-генерированный психокинетический удар с длиной волны 338,79 микропара и интерференционной диаграммой направленности на 317,06, 259,13 и 15,41 микропара, достигший пикового уровня в 5347,2 по психошкале Ванталлы.
