Тишина снова воцарилась на Калуфраксе.
– Ух ты, – сказал Доктор.
Изможденная улыбка на лицах Плакальщиков дернулась чуть вверх уголками рта – совсем немножко, как будто жить вдруг на мгновение стало легче. Единым движением они повернулись к Доктору.
– Идемте, – сказал Праликс.
Плакальщики спустились с железных костей Занака и неслышно ступили на Калуфракс. Праликс сделал знак следовать за ним, и все они молчаливой цепочкой двинулись прочь.
– Примерно этого я и ожидал, – сказал Доктор, когда осмелился наконец открыть рот.
– Да брось! – Романа грациозно перешагнула через хнычущего солдата. – Ты всегда так говоришь.
– Нет, я правда ожидал. Горожане считают Плакальщиков демонами, зомби, париями, но всего несколько часов назад они нанесли по мне ментальный удар…
– Они напали на тебя? – Романа как-то не слишком удивилась.
– Да. Они думали, что я хочу причинить вред Праликсу – но по длине волны, на которой был сделан залп, я понял, что зла в них нет. Они напуганы, растеряны, но не злы. Они похитили Праликса, чтобы его спасти.
Под ногами у них хрустела трава замерзшего луга.
– И я понятия не имею, кто они такие! – Доктор улыбнулся и перепрыгнул через ручей; Плакальщики ждали их в пятне света, на верхушке того, что некогда было небольшим обледенелым холмом. – Но я все равно думаю, что мы попали в жутко интересную переделку.
А на некотором расстоянии от них – хотя все на том же Калуфраксе – один из солдат вдруг проснулся. Никогда еще он не чувствовал себя таким несчастным. Жизнь обошлась с беднягой совершенно бесчестно. С трудом поднявшись на ноги, он устремился в Цитадель. Надо немедленно повидать Капитана.
Пыль висела в воздухе, сияя и танцуя. В стороне стояла небольшая группка Плакальщиков. Они не охраняли их, не угрожали и даже, кажется, не держали в плену. Старуха просто сказала Муле одно-единственное слово. Она показала на облако пыли и прошептала:
– Смотри.
В пыли вставали формы и образы – смутно понятные, почти узнаваемые. Вот Мула разглядела дерево… Потом бьющий о берег океан…. Потом город, странный и дивный.
Даже несмотря на окутывавшую комнату печаль, Муле показалось, что в ней странным образом есть и надежда. Как будто здесь что-то праздновали, возносили чему-то хвалу… Она даже попросила К-9 помочь ей с этим разобраться, но робот оказался воинственно несговорчив. Он сказал, что занят анализом пыли.
Мула сунула руку в мерцающее облако и удивилась, что ей не щекотно. В ладони у нее запрыгала крошечная соткавшаяся из пыли птичка. Мула вынула руку с ней из облака, и существо помедлило в ней, ероша хохолок, но через мгновение рассыпалось.
– Как грустно, – сказала Мула. – Птичка была такая милая.
– Хозяйка, – К-9 вопросительно посмотрел на нее.
– Что такое?
– Плакальщики нашли хозяина-Доктора, – проинформировал пес. – Они идут сюда.
– Откуда ты знаешь? Я ничего не слышу.
К-9 тщательно обдумал ответ.
– У хозяина-Доктора очень характерное сердцебиение. Я могу засечь его сквозь полмили сплошного камня. При теперешних показателях скорости, они будут здесь через двадцать три целых девять десятых секунды.
Мула перевела взгляд на врезанную в стену огромную каменную дверь, а потом на величавую фигуру старой женщины со склоненной будто бы от стыда головой.
– Я не знаю, что мне делать, – сказала она. – Всю жизнь меня учили бояться и ненавидеть Плакальщиков. А теперь кажется, что это единственные на всей планете честные люди. Можно ли им и вправду доверять?
– Шестнадцать секунд до прибытия, – возвестил К-9, игнорируя вопрос. – Хозяин-Доктор не запрограммировал бы меня отвести тебя к ним, если бы не думал, что это безопасно.
Он умолк и подвигал ушами. Мула вдруг подумала, уж не поймал ли он себя на вранье.
– Двенадцать секунд до прибытия, – твердо заявил пес.
– Безопасно? Но он-то откуда это знал? – запротестовала Мула.
– Я сообщил ему результаты анализа паттернов из мозговых волн сразу после атаки, – объяснил К-9 с таким видом, словно после этого все прочие вопросы отпадали сами собой. – Используемая ими частота предусматривала весьма комплексные эмоции, но не несла никаких злых намерений.
– Никаких злых намерений?
Мула вспомнила, как мама рассказывала ей на ночь сказки про злых Плакальщиков, которые хотят сожрать весь мир.
– Ты хочешь сказать, что они приложили его об стену… с добрыми вибрациями?
– Ответ утвердительный, – сказал К-9. – Одна секунда до прибытия.
Каменная дверь скользнула в сторону, и в пещеру вошел Праликс.
Мула так и прикипела к месту, таращась на брата сначала в ужасе, а потом с чувством неимоверного облегчения. Ну, по крайней мере, он жив. Зато как ужасно изменился!
– Что они с тобой сделали? – закричала она, чуть не плача.
Праликс замер на пороге, словно ему на мгновение стало стыдно, потом просто пожал плечами.
– Я присоединился к Оплакиванию, – сказал он.
Очень типично для него, подумала Мула. Сбежал и прибился к компании, которая будет поощрять его жалость к себе. Будут теперь сидеть день-деньской в своей сверкающей пещере скорби и оплакивать себя. Ну что ж, отлично.
И все же Праликс… теперь он выглядел в мире с собой. Она кинулась к нему, и он нежно взял ее за руки. Его ладони были до ужаса холодны. Ее накрыло волной эмоций – тихая печаль по праздничному дню, который уже закончился, усталость на закате долгого летнего дня, сумрак перед рассветом…
– Ох, Праликс, – вздохнула она.
И впервые за долгое, долгое время брат улыбнулся ей – совсем чуть-чуть. Это была самая грустная, самая крошечная улыбка, которую она в жизни видала – но это была улыбка.
Доктор нарушил идиллию, в свою очередь кинувшись к собаке.
– К-9! – восторженно взревел он. – Ты небось удивился, увидев нас?
– Крайне удивился, хозяин, – ответствовал пес.
– Вот! – Доктор ткнул Роману в ребра. – Я же говорил, что он удивится!
И он погладил собаку по носу.
– Можешь угадать, где мы были?
– Ответ утвердительный, хозяин, – объявила собака.
– Врешь! – захихикал Доктор и тут же забыл о собаке.
Он уставился на пыльное облако. В нем показывали прекрасный парк с деревьями, цветами, травой, расчерченными на аккуратные геометрические фигуры – впрочем, детям это было все равно: они носились посреди всего этого, а родители смеялись, глядя на них.
– Ну? – вопросил Капитан. – Они мертвы?
Солдат не остановился, пока не добежал до самого Мостика. Он вытаращил глаза на Капитана, он открыл рот, готовый что-то сказать, а потом, ко всеобщему изумлению, разразился рыданиями.
