– Какая прелесть! Вижу, вы устроили себе трудотерапию. Очень хорошо, что вы не даете своим прежним навыкам угаснуть.
Капитан кивнул.
– Уверяю вас, – угрюмо проворчал он, – мои прежние навыки еще при мне.
В нижней части горного склона стояла синяя будка.
На то, чтобы ее найти, у гвардейцев ушло некоторое время – главным образом потому, что они каким-то образом все время проходили мимо.
– Будка? Какая будка? Ах, эта…
Возможно, все дело в том, что синяя будка выглядела совсем не похоже на продвинутый космический корабль… а, может, она просто не хотела, чтобы ее нашли.
Но, в конце концов, солдаты ее все-таки заметили и сосредоточили на ней все свое внимание. Капитан приказал им найти транспортное средство пришельцев и любой ценой проникнуть внутрь. Ну что ж, видимо, большой проблемы это не составит: синяя будка была сделана из дерева – совершенно точно из дерева, так как попытавшись высадить дверь, они порядком занозили себе плечи. Потом гвардейцы попробовали взломать замок, но в процессе у них возникло странное впечатление, что будка над ними хихикает. Поэтому они расчехлили оружие. Сфокусированные лучшими натуральными алмазами лучи уже не раз доказали, что способны справиться с чем угодно.
Солдаты принялись за работу.
Чертог Скорби так и кипел деятельностью. Плакальщиков охватило чуть ли не радостное волнение. Доктор взирал на происходящее с некоторым любопытством.
Миллиарды созданий под многими солнцами жили свои жизни, понятия не имея, зачем и даже не догадываясь, почему с ними случаются… всякие вещи. Вплоть до самого недавнего (в пределах нескольких минут) прошлого Плакальщики знали только, что ушиблены горем и обладают невероятной силой – но не умели ею управлять и не понимали, зачем она. Ныне, постигнув ее ужасный источник, они жаждали пустить свои способности в дело.
Мула и Кимус выглядели куда менее счастливыми – и их можно было понять: они только что узнали, что причиной их богатства была смерть других планет. Праликс ласково держал сестру за руку, лицо его было печально.
– Жизненная сила?
Праликс кивнул.
– Каждый раз, когда планета умирала, я чувствовал это.
– Это очень больно?
Праликс отпустил ее руку и принялся теребить прореху на своем одеянии.
– Невыносимо. И моя агония росла вместе с голодом Капитана. Но теперь я среди тех, с кем могу разделить это бремя. Кто поможет мне его понять.
Мула задумалась, специально ли он ее подколол, но тут брат снова потянулся за ее рукой.
– А знаешь что? – сказала Мула, не глядя в его печальные глаза. – Мне сейчас еще хуже. Потому что пока все это происходило, я не чувствовала вообще ничего.
Романа со своей стороны до сих пор не была совершенно уверена, что у планет тоже есть души, и консультировалась на этот счет с К-9. И им уже удалось задать удовлетворяющее обе стороны понятийное поле, основанное на переменных Боки и шкале Ванталлы.
Доктор слушал их дискуссию и улыбался. Романе еще так много нужно узнать о Вселенной. Есть ли у планеты душа? Это она еще не видела английского сельского сада в летний день.
Он оглядел свои войска. Да. Пора идти спасать планету.
Глава семнадцатая. Ничего даже отдаленно похожего на план
– Это было как отнять конфетку у младенца, – сказал Доктор, прекрасно понимая, что рисуется.
Спрятавшись за колонной на площади, он аккуратно подкинул пакетик лакричного ассорти в воздух. Снаряд описал дугу. Сласти рассыпались по капоту автолета. Солдат выскочил наружу, подозрительно осмотрел площадь, вытащил оружие и исчез в темноте.
К этому моменту Доктор уже сидел в кабине, Кимус – на пассажирском сиденье рядом, а сзади угнездился К-9.
Кимус так и подскакивал на своем месте. Если революция подразумевает такие воздушные машинки, он всеми руками «за». Между прочим, по этой причине Доктор его с собой и взял – пора ребенку узнать, что такое настоящая жизнь.
Доктор щелкнул несколькими тумблерами, и автолет взмыл в воздух.
– Пора мне с этим завязывать, – вздохнул он. – А то как конфетами в бочку кидаешься.
Улетая в пустынные дали, он весело помахал солдату внизу.
Солдат помахал в ответ.
Потом понял, что ему полагается сделать хоть что-то, выхватил пистолет и выстрелил.
Доктор, пошатываясь, выкарабкался из дымящихся руин автолета. Руки он заранее держал вверх. Выплюнув некоторую часть песчаной дюны, он застенчиво улыбнулся солдату.
– Ой, мне так жаль, – он дернул головой в сторону кучи металлолома позади. – Он был ваш?
Солдат ударил его по голове.
Мистер Фибули нашел Капитана в галерее – тот любовался на трофеи. Свет вспыхивал и гас у него на лице, но Капитан, казалось, почти спал. Интересно, он вообще когда-нибудь спит, подумал мистер Фибули. Ему стало неудобно. Как-то слишком долго он тут стоит… собрав остатки храбрости, мистер Фибули открыл рот.
– Капитан?
– Мистер Фибули? – Капитан рывком вышел из оцепенения; голос его был тих и задумчив. – Хорошие новости или плохие?
– Ну…
– Продолжайте.
– Я только что получил доклад. Гвардия продолжала попытки проникнуть в корабль Доктора с целью захвата макроматического полевого интегратора…
Капитан ничего не сказал. Пауза вышла опасная и вместе с тем какая-то тихо-веселая. Все в его теле говорило, что обладатель тела разгневан, но лицо улыбалось. Мистер Фибули подумал, уж не будет ли последним зрелищем в его жизни вот эта странная сердитая улыбка.
– И?
– Сэр, на корабле не осталось ни отметины, что бы они с ним ни делали. Взломать его невозможно.
– Дурачье! Некомпетентные идиоты!
Мистер Фибули давно уже научился иметь что-нибудь в рукаве на крайний случай – он вытащил таблицу.
– Зато мы засекли потенциальное месторождение Пи-Джей-Икс 18. В текущих условиях мы сможем позволить себе еще один прыжок, и если мы прыгнем к этой планете, то добудем Пи-Джей-Икс 18 и сами отремонтируем свои двигатели.
Капитан отмахнулся от таблицы и, погрузившись в размышления, зашагал на Мостик.
– Мы раскопаем эту планету, – объявил он команде. – Приготовьтесь прыгать, как только у нас будут кристаллы вулиума и мандранита 1–5. А знаете, мистер Фибули, все складывается просто превосходно.
– Думаю, мне стоит напомнить, сэр, – вставил тот, – что это очень густо населенная планета.
Зловещий взгляд Капитана живо зашил ему рот.
– Напомните мне оплакать ее население когда-нибудь потом, мистер Фибули, – зевнул он.
