Пес быстро разработал дальнейшую тактику, просчитал огневой паттерн нападающего, и определил, как оптимальным образом переместить его на позицию, откуда тот будет стрелять как раз под нужным углом, так что следующий залп неизбежно перевернет его в нужное положение. Получился весьма аккуратный анализ, подразумевающий хорошее знание агрессивной гуманоидной психологии, точный расчет вероятностей и применение законов физики.
– Калайли-и-и-и! – К-9 издал боевой клич и ринулся в битву.
Солдат отскочил с линии огня и безуспешно попробовал заново прицелиться во внезапно обзаведшуюся собственной пушкой цель. Первым делом он спрятался за кустик, который тут же охватило пламя. Он перекувырнулся, вскочил, упал вбок и еще в полете сделал выстрел, просто обязанный разнести робота вдребезги.
Дальше получилось довольно забавно. Выстрел из бластера К-9 повстречал по дороге выстрел солдата, и оба угодили в фюзеляж автолета.
Последовал очень громкий взрыв и много дыма.
Солдат вскочил на ноги, не понимая, что случилось. Дым немного рассеялся, и из него выкатился очень довольный пес-робот.
– Более чем удовлетворительно, – сообщил он и застрелил солдата.
Романа стояла на улице и держала речь перед Плакальщиками. В городе все шло довольно хорошо. Пусть все население им завоевать не удалось, но несколько последователей они все-таки получили.
– В общем, господа, – сказала она, – как ни крути, а нам еще на гору лезть.
И они полезли на гору.
К-9 оказался перед дверью. Шпильки для волос у него, как ни печально, не было. Замок заслуживал всяческих похвал, но одними призами да грамотами сыт не будешь.
Щуп, сердито, но бессильно жужжа, тыкался в запорный механизм.
Нехотя К-9 обратил внимание на недавно оглушенного гвардейца. Работа была произведена очень точно, так что можно рассчитывать на сохранение бессознательного состояния в течение еще примерно восьмидесяти семи минут. Так, отсюда помощи ждать нечего. К-9 скостил ранее выставленную себе оценку, потом изучил содержимое карманов контуженного. Ничего полезного – например, ключа – там обнаружить не удалось.
К-9 покатился обратно к двери и снова выдвинул щуп.
– Ты очень глупая дверь, – строго сказал он ей. – Немедленно открывайся.
Капитан взволнованно навис над Доктором и уже открыл было рот, но тут рядом материализовалась медсестра и ловко сунула туда градусник.
– Доктор… – только и успел сказать он.
Сестра уже надувала манжету у него на локте и явно намеревалась измерить кровяное давление.
– Мы не можем откладывать…
Черная коробочка зачирикала, сестра принялась читать показания.
Капитан закатил глаза – отчасти от досады, отчасти как бы извиняясь перед Доктором. Тот ободряюще улыбнулся – «ну, что тут поделаешь?».
Словно впервые заметив, что она тут не одна, медсестра подняла глаза и зарделась.
– Прошу меня извинить, – пробормотала она. – Капитан всегда так волнуется перед казнью.
Она еще раз проверила цифры.
– Мы почти закончили. Секундочку… – Она удовлетворенно кивнула. – Вот так. Отлично.
Она отстегнула манжету, убрала градусник в карман и испарилась.
Капитан досадливо вздохнул.
Момент был безнадежно упущен, ничего не попишешь. Но дело есть дело. Он выпрямился и объявил, пусть и без особого чувства:
– Нет смысла далее откладывать вашу казнь, Доктор.
Потом взял себя в руки и уже несколько бодрее проревел:
– Клянусь загнутыми клыками небесного демона, я так долго ждал этого момента!
– И я так долго ждал этого момента! – вскричал Кимус.
Который больше не рыдал, а, напротив, мчался к ним, размахивая руками. Краска гнева заливала его уже не вполне вменяемое лицо.
– Капитан! – рявкнул он. – Великий и милостивый вождь! Как бы не так! Отвратительный, безобразный маньяк-убийца!
Он схватил стул и кинул его в Капитана. Раздался пустой, глуховатый лязг. Кимус предпринял вторую попытку, целясь в плечо. Звук получился такой же.
Еще некоторое время Кимус бил Капитана стулом. Проблема, как вскоре выяснилось, была в том, что Капитана было слишком много. И в то же время, как ни странно это звучит, совсем мало. До остатков человеческого лица Кимус дотянуться все равно не смог, так что взамен принялся обрабатывать ноги.
Доктор когда-то, помнится, смотрел мультсериал, где к одному умеренно противному псу приехал в гости его на редкость противный кузен. Нынешняя ситуация самым печальным образом напомнила ему тот мультик. Каждый эпизод неизменно заканчивался разоблачением какого-нибудь неожиданного злодея, на лодыжках которого немедленно повисала собака, та, которая на редкость противная. И это при том, что собак Доктор ужасно любил. Тут мысль его уплыла куда-то дальше, как с ним нередко случалось. Мультфильмы Доктор тоже любил, но откуда, скажите на милость, у сценаристов эта привычка придумывать вполне разумным героям идиотских родственников? Дай им волю, они бы и Годзилле такого приписали: жует бедняга очередной небоскреб, а тут откуда ни возьмись выскакивает его племянник, и хор поет что-нибудь такое засахаренно-финальное, как раз под титры. (А певцов этих они где берут?) Короче, тот мультик являл собой идеальный пример самого натужного пафоса, с каким Доктор когда-либо сталкивался… – пока не встретил юного Кимуса, вождя революции, всю дорогу громогласно обещавшего свергнуть злодея-Капитана, дорвавшегося наконец до цели и теперь упорно пытающегося пырнуть ее спичкой.
Кимус тем временем перестал мутузить Капитана – у него уже болели руки, да и вся команда Мостика молча взирала на него с непередаваемым выражением. Не с восхищением и не с потрясением, увы, – скорее, с легким удивлением.
– Кимус… – ласково сказал Доктор.
– Уже закончил? – не менее ласково поинтересовался Капитан.
Кимус поднял на него взгляд, щеки его горели со стыда. Он старался, он очень старался… но потерпел поражение.
– Аватрон, – сказал Капитан, погладив птицу у себя на плече. – Убей.
Аватрон восторженно чирикнул, взлетел повыше и спикировал. Доктор схватил Кимуса и оттащил его с вектора поражения, но птица заложила вираж и приготовилась ударить снова. Глаза ее горели красным, когти потрескивали от электричества, а физиономия выражала мстительную маниакальность, намекавшую, что ей, в целом, все равно, кого убивать.
Доктор и Кимус кинулись через Мостик наутек, и в итоге никто не заметил, как открылась большая дверь – слишком это было весело. Команда любовалась, хохотала и делала ставки; попугай атаковал, пикировал, взмывал, делал обманные маневры – словом, явно играл с добычей. Помимо радостного возбуждения зрители испытывали и толику облегчения от того, что на сей раз попугаю скармливают не их.
