– Нет, – отрезал Доктор. – Либо мы идем в машинное отделение и останавливаем моторы, либо предупреждаем Плакальщиков.
– Но мы должны воспользоваться достигнутым преимуществом.
– Кимус, мы не достигли никакого преимущества, – Доктор закатил глаза. – Для этого нам нужно знать больше, чем наши противники, или превратить их супермоторы в мармелад, или иметь на своей стороне армию телепатов-убийц.
– Но у меня есть пистолет! – Кимус героически взмахнул оружием, но Доктор вовремя отбил ствол в сторону.
– Да, есть, и прехорошенький, но он нам сейчас совершенно бесполезен. А вот что было бы, наоборот, очень полезно, так это дверь с надписью «Машинное отделение тут».
Они побрели дальше по коридору.
И оказались в капитанском зале трофеев.
Кимус вытаращил глаза.
Доктор объяснил ему, что он видит.
Кимус еще немного попялился на планеты.
– Если бы люди знали… Если бы только они знали об этом…
– Как минимум половина закашлялась бы, стала рассматривать свою обувь и притворилась бы, что прослушала, – проворчал Доктор. – Капитан очень умен. Он поработил вас и взамен сделал богатыми.
Он двинулся вперед меж вращающихся витрин, печально глядя на изумительно воспроизведенные фьорды Атерика, на имеющие форму сердца континенты Бибикорпуса, на кольца Гранадоса, серебряные моря Ловителиома, огненные тучи Темезиса, танцующую пыль Триденцио III…
– Люди такие смешные, – вздохнул он. – Они ко всему привыкают. Я как-то освободил их из далекских шахт Бедфордшира, так, представь, стоит теперь тушеному кролику запоздать к столу, как они принимаются жаловаться – при далеках, дескать, такого не было.
– Но это… – Кимус на самом деле его не слушал.
Он начал произносить одну из своих пафосных речей, но Доктор ответил ему той же монетой и слушать не стал. Он глядел, как планеты грустно танцуют мимо, и думал – как думают все нормальные люди, глядя на великие произведения искусства – да, очень мило, но зачем оно всё?
Потом рассеянно протянул руку и швырнул все еще разглагольствующего Кимуса на пол.
Аватрон и К-9 ввалились в зал. Выстрелы зарикошетили от силовых полей. Попугай ворвался прямо в променад планет и на бреющем полете обогнул Темезис, словно решив выйти на его орбиту. К-9 метался из стороны в сторону, паля напропалую в счастливом самозабвении.
– Осторожно, К-9, ты рискуешь нарушить равновесие и превратить нас всех в черную дыру, – заметил Доктор.
К-9 дал еще один залп, сбивший Ловителиом с орбиты. Серебряные моря заплескались. Силы тяжести чуть-чуть изменили баланс.
– С самого нашего прибытия на этот камешек я знал, что К-9 что-то не нравится. Видимо, он сразу почуял эту мерзкую птичку. Хей-хо.
Аватрон перестал прятаться за планетой, и К-9 выстрелил снова. Заряд отскочил от поверхности небесного тела и впиявился в стену в дальнем конце комнаты. Стена подумала и отворилась.
– Молодец, хороший мальчик, – похвалил собаку Доктор.
Он схватил Кимуса и втащил его сквозь образовавшийся проем в весьма интересную комнату.
Там было очень темно. Посреди возвышался небольшой подиум. От подиумов посреди комнаты ничего хорошего ждать не приходится, Доктор всегда это говорил. Начать с того, что обычно люди ставят на них троны. Как, например, здесь.
Чисто по привычке Доктор не обратил внимания на сидящую на троне фигуру и продолжал наблюдать за кипящим среди планет сражением.
Зато Кимус, благослови его боже, глаз от нее не отрывал.
– Доктор… гляди!
Это Доктор тоже слышал уже много раз. Как и подиумы посреди комнат, ничего хорошего эта фраза не предвещала.
Нехотя он перевел взгляд на трон. Там сидела очень, очень старая женщина, с лицом морщинистым, как гнилое яблоко, и жидкими волосами, крысиными хвостиками спадавшими на черты, от которых время оставило одни только бугры да ямы. Каким-то странным образом подо всем этим читались следы поистине великой красоты. Но и жестокости. В холодных серых глазах не было ни искры, а кожа вокруг них и вокруг губ была совершенно лишена следов, которые способен оставить лишь смех.
Женщина словно застыла на месте, когда качала головой в ответ на какие-то скверные новости. Это была не статуя и не восковой идол… и, кажется, она чуть-чуть двигалась.
– Силы небесные, – сказал Доктор.
– Что это такое?
– Это не «что», это «кто».
– И кто же?
Кимус уже протянул руку, чтобы потрогать фигуру, но Доктор его остановил. Как и планеты в предыдущей комнате, это существо пребывало вне времени и пространства.
– Не можешь угадать? – спросил Доктор.
– Нет.
Кимус нахмурился. Еще вчера жизнь казалась ему очень простой и понятной. Да, он подозревал, что Капитан – плохой. Сегодня он убедился, что тот – настоящий монстр, который питается планетами, пытает людей и держит пленницей в замке какую-то старушку.
– Я думаю, мы отыскали последний элемент головоломки, – сказал Доктор. – Только вот куда его пристроить? Не об этом ли пытался мне сказать Капитан?
– Ну и страшная же она, – возвестил как всегда бесполезный Кимус. – Но одета как королева.
– В точку! – кивнул Доктор.
Кимус потрясенно уставился на надменную древнюю королеву. И тут последний элемент наконец со щелчком встал на место.
– Перед тобой, – объявил Доктор, – ваша возлюбленная королева Ксанксия из Зозазакса.
– Но королева Ксанксия давно умерла!
– Ну, я бы так не сказал. Хотя чувствует она себя явно не лучшим образом.
– А она нас слышит? – Кимус в ужасе глядел на жестокое старое лицо. – Я ведь ее только что страшной назвал.
– Слышит? Нет, вряд ли. Не когда вокруг эти штуки.
Он показал на две высоких металлических колонны по обе стороны от трона. Энергия медленными тяжелыми толчками текла через них, размеренно, точно часовой бой.
– А это что такое? – Кимус попытался зайти за них.
– Не подходи к ней. Надо полагать, это временные дамбы.
– Я что-то не пойму.
– Временные дамбы, – Доктор не сумел отказать себе в возможности немного порисоваться. – Весьма примитивное устройство, но зато эффективное. Они замедляют течение времени в пространстве между ними, экспоненциально. Это значит, что технически время продолжает идти, но фактически следующее мгновение никогда не настает.
– Следующее мгновение?
– В данном случае, подозреваю, ее долгожданная кончина. В общем и целом именно для этого их и использовали. Либо для этого, либо чтобы замучить человека скукой до смерти.
