В толпе послышались радостные крики. Кимус обернулся к ним и с достоинством помахал.
– Да, Доктор, – сообщил он, наполовину повернувшись к нему, но обращаясь все равно к слушателям. – Я буду счастлив избавить от нее Занак.
– А не выйдет, – сказал Доктор, и физиономии у Кимуса вытянулась. – Тут все заминировано. Иначе Капитан или кто-нибудь из его людей обесточили бы старую козу уже много лет назад.
Романа осмотрела конфигурацию и нехотя кивнула.
– Полагаю, малейшее возмущение поля временных дамб вызовет мощный взрыв. Поскольку Ксанксия находится внутри поля, она все равно останется невредимой. Нам еще повезло, что оно пока не сдетонировало.
– В таком случае, – Доктор пожевал конец шарфа (думая не иначе как о листериозе), – у Капитана должен быть какой-то совсем другой план. Который я покамест проглядел… Ну, конечно! – тут он врезал себе ладонью по лбу. – Какой же я дурак!
Он повернулся к Кимусу, открыл рот, закрыл его и обратился взамен к Муле.
– Мула, ты не могла бы вывести всех с горы? Боюсь, обстановка тут нестабильна.
– Но… – начал Кимус.
Мула кивнула и улыбнулась.
– Народ, нам сюда, – громко сказала она. – Пошли.
На пороге она задержалась.
– С тобой и Романой все будет в порядке? – неуверенно спросила она.
– Я думаю, – ответил Доктор, – с нами все будет до нелепости хорошо.
Доктор медленно вошел в комнату, полную медленно кружащихся планет.
– Это зал трофеев, Романа. Уверен, у него есть какой-то свой смысл.
– Это то, что я думаю? – спросила она.
Экспозиция была одновременно трогательной и интеллектуально впечатляющей.
– Да, – Доктор махнул рукой в сторону Бандрагина V. – Перед тобой компримированные останки десятков планет… и я, кажется, наконец-то понял, зачем они нужны. Капитан поистине был несравненный гений. В этой галерее подвешены миллиарды тонн суперсжатой материи.
– Но сила тяжести наверняка…
– О да, – кивнул Доктор. – Идеально сбалансированная система. Шедевр гравитационной геометрии. Все силы взаимно исключают друг друга. Это, – он погрузил пальцы в атмосферу Калактина, – настоящий, чистый гений.
– Мне он гением никогда не казался, – едко сказала Романа. – Потому что большую часть времени бушевал и орал на людей.
– Это была игра с целью внушить Ксанксии ложное чувство безопасности, – подмигнул ей Доктор, – пока он работал вот над этим. Она была уверена, что сломала его тело и дух – почему бы не дать ему побаловаться? Просто коллекция сувениров. Пусть себе возится с игрушками – голова будет занята, а то как бы чего не удумал. Но ты только представь себе: для этого временного пузыря требовались поистине астрономические количества энергии; малейший дисбаланс запустил бы взрыв, способный прикончить бедный старый Занак. Единственный способ уничтожить королеву – проникнуть внутрь временного пузыря, не нарушая при этом его периметра. Но и для этого снова потребовались бы силы космического масштаба. И вот они, пожалуйста – танцуют вокруг нас, в данный момент в идеальном равновесии.
Некоторое время они стояли молча, любуясь медленно кружащейся системой и породившим ее разумом.
– То есть, – осторожно сказала Романа, – в нужный момент он просто сдвинул бы равновесие? – Она протянула руку, и Темезис аккуратно ее обогнул. – Это создало бы воронку прямо в середине временного поля. Воронку, в которой время опять идет нормально.
– И старая королева умерла бы в доли секунды, – подтвердил Доктор. Он пососал палец и ткнул в зияющую в системе дырку. – Бедная старушка-Земля была последним элементом головоломки. Умирая, он собирался запустить систему без нее. Какой невероятный ум!
– И ты сейчас собираешься сделать это за него?
– Как ни печально, нет, – Доктор потрогал Ловителиом. – К сожалению, оно бы все равно не сработало так, как он думал.
– Но почему?
– Потому что, – Доктор сделал круговой пируэт, затейливый даже для него, – одна из этих планет – фальшивка.
– Ого.
Доктор лизнул палец, закрыл глаза и ткнул в пространство на первый взгляд случайным образом.
– Раз, два, три, Калуфракс – выходи!
– И кто же умудрился подменить планету? – насупилась Романа.
– Калуфракс – не нормальная планета. Это искусственно смоделированная структура, состоящая из вещества с вариабельной атомной массой.
– Ты шутишь!
– Еще чего!
– Что, целая планета?
– Да, целая планета. Калуфракс и был вторым сегментом Ключа Времени. О, привет!
Калуфракс как раз проплыл мимо, и Доктор ему весело помахал.
– Неудивительно, что Следилка сошла с ума. – Романа наморщила нос и попробовала проигнорировать неуютное ощущение в желудке. – Но сейчас это просто скорлупка… Выходит, мы опоздали?
– Я так не думаю. Попробуй включить Следилку. Она же все еще у тебя?
– Конечно, – Романа охлопала карманы. – Ой, нет. Доктор?
Доктор порылся в своих и вытащил Следилку.
– А вот и она. В следующий раз будь с ней поосторожнее.
Романа забрала у него палочку и помахала ею в сторону Калуфракса. Раздался громкий треск.
– Слишком близко не подноси, – распорядился Доктор. – Пока не надо. – Сначала мы сделаем кое-что ужасно умное.
– Ну, разумеется, – вздохнула Романа. – Мне следовало бы догадаться.
– Простите, что бужу. Вы не подержите вот это? Спасибо, ваше величество.
Глубоко во тьме между временными дамбами старая королева Ксанксия моргнула. Она сделала это очень медленно. Ну, кто на этот раз? И что случилось с тем, другим голосом?
Она опустила глаза. В руках у нее был скипетр.
Королева оглянулась, пытаясь понять, кто дал его ей. И кто говорил с ней раньше.
Но кто бы он ни был, призрак вышел из теней и в тени вернулся. Рядом больше никого не было.
Все покинули ее.
Очень хорошо.
– Я думаю, это жульничество, – сказала Романа.
– Так, ловкость рук, – пожал плечами Доктор.
Они снова стояли в зале трофеев. В руках у Доктора была клавиатура. Очень толстый провод змеился от нее обратно на Мостик.
К-9 проверял компоненты и вполголоса комментировал слабую выполнимость задуманного.
– Нынче все у нас критики, – скорбно вздохнул Доктор. – Как там Занак поживает?
Пес задумался над ответом. По чистой случайности планета пережила путешествие. Система, в которую она прибыла, пока что ее не раздавила. Без работающих двигателей и ввиду всех последних встрясок, скорлупа Занака была на последнем издыхании. Сейсмические возмущения рябили поверхность; континентальный сдвиг уже принимал угрожающие масштабы. Занак стремительно доживал последние часы.
