Очень просто, как оказалось. Химию мозга не слишком заботит, насколько прекрасен окружающий мир.
Стиви прошла вдоль стены «Минервы» по мокрой траве и подняла с земли под окном своей комнаты книгу. Она была лишь слегка влажная от росы, но абсолютно целая. Что же случилось? Она просматривала фото на телефоне прямо перед тем, как улечься спать. Думала о похищении и туннеле. Те слова на стене ей могли просто привидеться. Но они были такими четкими, живыми. Она встала с кровати, бросила книгу в окно, думая попасть в незнакомца.
Какое-то время Стиви постояла, устремив взгляд в небо и держа в руках книгу, пытаясь понять, что же случилось на самом деле прошлой ночью. Потом потерла уставшие, покрасневшие глаза. Пора было идти на занятия. Она вытерла рукавом обложку книги и вернулась в дом.
В коридоре перед своей комнатой она наткнулась на Дэвида, спускавшегося по лестнице.
На самом деле, ничего особенного. Он едва заметно ей улыбнулся, одними уголками губ. Простая улыбка.
Но что-то заставило Стиви вскипеть. Она преградила ему дорогу.
– Хорошо спалось? – спросила она.
– Очень мило с твоей стороны поинтересоваться, – ответил он, прислонясь к стене. – Спалось отлично. А тебе?
Его тон был нейтральным, но улыбка стала чуть шире, буквально на несколько миллиметров.
– Был занят прошлой ночью? – продолжила Стиви.
– У тебя так много вопросов.
Безучастный тон, вежливая улыбка. Но что-то в глазах. Вспышка. Невозможно понять, что происходит, но что-то происходило.
– Это очень мило и забавно, – сказал он, – но можно я пойду позавтракаю?
Стиви отошла в сторону, но проводила его взглядом. Мог ли Дэвид расположить то послание на ее стене?
* * *
Рассеянно слушая обсуждение сборника «Листья травы», она пыталась вспомнить слова ночного стихотворения.
Загадка на стене… что-то там про убийство, про озеро, Элис. В этих строках определенно слышался стиль Лукавого. Но чем дольше она перебирала слова в голове, тем быстрее они ускользали и вскоре перестали вообще казаться словами.
Они переплелись со строчками Уолта Уитмена:
Что, по-вашему, сталось со стариками и юношами?
И во что обратились теперь дети и женщины?
Они живы, и им хорошо.
Загадка. Загадка на стене. Женщина в озере, девочка в норе…
Сегодня вечером она будет той девочкой в норе, когда пойдет в туннель.
Мысли об этом не отпускали Стиви, пока она вполуха слушала про функции осевого и добавочного скелетов человека. Ланч окончательно вернул ее на землю, и к тому времени, как начался урок испанского, от прежнего страха не осталось и следа. Теперь, в предвкушении неизведанного, она чувствовала легкий трепет и волнение.
После обеда Стиви забежала в «Минерву» взять фонарик и перчатки, а потом встретилась с Джанелль, и они пошли на первое занятие по йоге. Из всех обязательных программ по физкультуре выбор пал именно на нее потому, что йога, по крайней мере, казалась более понятной, чем «Бег для закалки и выносливости», «Коллективный тренировочный лагерь» или «Перспективы в движении». В ее старой школе студентов просто на полчаса отправляли в тренажерный зал, где можно было спокойно слушать подкасты, – в чем, пожалуй, и заключался единственный плюс этого места.
Джанелль ждала ее у базы творчества со свернутым ковриком под мышкой.
– Все хорошо? – спросила она.
– Ага, вроде.
– Тревожные сны самые тяжелые.
Вчера ночью Стиви все-таки смогла рассказать Джанелль, что она видела. Она постаралась, чтобы вся эта история выглядела как дурной сон, а не как сомнительное происшествие, которое вообще могло не случиться в реальности.
– Наверное… мне это приснилось? – Стиви с надеждой взглянула на Джанелль. – Но я не знаю…
Та кивнула, словно ничего другого и не ждала. Они вошли внутрь.
– Но давай представим на минуту, что не приснилось, – продолжила Стиви. – Насколько вообще возможно устроить такую демонстрацию на стене? Нужен проектор?
– В принципе, это легко, – начала объяснять Джанелль. – Достаточно картонного плаката, скотча и зеркала. Это возможно, но…
– Я поняла. Ну, смотри. Я проснулась. Лежала в кровати и вдруг увидела это на стене. И бросила через окно книгу, чтобы узнать, стои´т ли кто-нибудь под окном… Хотела попасть ему в голову.
– Попала? – спросила Джанелль. – Там был кто-нибудь?
– Нет.
– Знаешь, когда ты просыпаешься посередине определенной стадии сна, реальность и сон могут слегка смешаться. И если это случилось в первый раз, вполне вероятно появление тревоги. У меня тоже такое бывает. Мне обычно снится, что я не могу попасть в класс. А уже конец учебного года, и я все на свете пропустила. Но бывают и хорошие сны. В них я изобретаю новый 3D-принтер, а Джина Торрес расхаживает в костюме Женщины-кошки. Но здесь вот в чем дело…
Она остановилась перед дверью в комнату для занятий йогой и пристально посмотрела на Стиви.
– Я думаю, нас всех приняли сюда, потому что у каждого в голове есть что-то такое, от чего невозможно избавиться. Мы все на чем-то зациклены. Я хочу делать машины, ты – расследовать преступления, Нейт хочет писать… или не хочет, а Элли хочет жить в коммуне художников. Хейз снимает шоу. Дэвид вроде придумывает компьютерные игры. Я видела, как он писал программный код, так что он может. Каждый из нас живет типа в своем собственном мире. Но на самом деле твой мир здесь, и он реален. Мне кажется, твой мозг сейчас слегка перегружен информацией. У тебя был глубокий сон, и что-то тебя разбудило. Ты можешь оставаться в состоянии полусна и что-то увидеть, но при этом подумать, что уже проснулась, а на самом деле – еще не совсем. Сон – вообще забавная штука.
Если посмотреть с этой стороны, все произошедшее обретало смысл.
– Почему ты такая умная? – спросила Стиви.
– Много читаю, – улыбнулась Джанелль.
Она расстегнула молнию внешнего кармана на сумке, сунула туда свой пропуск, прицепила его к внутреннему ремешку и застегнула карман. Джанелль все делала основательно, даже если всего лишь убирала в сумку пропуск.
– А еще я просто потрясающая! – заявила она со смехом.
Класс для занятий йогой представлял собой обыкновенную маленькую студию. Студенты свалили сумки в холле и расстелили свои коврики. Йога оказалась популярна, и коврики теснились в паре сантиметров друг от друга. У Стиви не было своего, и она взяла школьный; старый резиновый коврик бордового цвета был жесткий и слегка отдавал хлоркой и ношеными носками.
Преподавательница Дариа сначала велела всем усесться на ковриках и включила музыку. Они должны были закрыть глаза и сосредоточиться на дыхании, но Стиви постоянно улетала мыслями в прошлую ночь, когда что-то выдернуло ее из сна и она увидела слова на стене. Она проигрывала этот момент снова и снова. Точно ли она бодрствовала, когда коснулась пятками пола, когда пыталась вспомнить эти слова?
