– Итак, вот что тебе здесь нужно будет сделать, – Чарльз поднялся с колен. – Эти ряды…
Он вернулся чуть назад, к стеллажу с прикрепленной табличкой «38».
– На стеллажах с тридцать восьмого по сорок пятый хранится домашняя утварь. Она собрана в коробки, но не отсортирована. Я хочу, чтобы ты перебрала эти семь стеллажей, рассортировала все вещи и составила их каталог.
– Это мое наказание? – спросила Стиви.
– Мы не назначаем наказаний, – ответил Чарльз. – Мы делаем проекты. Это твой проект. Отсортировать, организовать, внести в каталог.
Стиви оглядела ближайший стеллаж. Он был забит коробками с дверными ручками, кипами старых журналов, сумками со старой одеждой.
– Можешь приступить прямо сейчас, – сказал Чарльз, – если есть настрой.
– Конечно, – кивнула она.
– Тогда оставлю тебя здесь. Позвони охране, когда закончишь. Тебе, наверное, понадобится несколько дней, так что я распоряжусь, чтобы кто-нибудь приводил тебя сюда.
Он ушел, оставив ее наедине со всеми этими сокровищами. Если бы все ее наказания были такими! Она побродила в проходах, бездеятельно рассматривая вещи. В голове выстраивались элементы системы: сюда – одежду, туда – мебель. Глобусы, книги, посуда… Теперь эти вещи принадлежали только ей и Эллингэмам, и, тихо повторяя их названия, она знакомилась с ними.
Какое-то время она постояла перед массивным буфетом со стеклянными дверцами, прежде чем набралась смелости открыть его и взять с полки хрупкую суповую чашку, белую, с узором из розовых цветов и зеленых виноградных листьев, окаймленную золотом. На донышке чашки также золотом были выписаны три буквы: А. А. Э. Рядом с фарфоровым сервизом высились стопки книг.
Стиви вернулась к первому стеллажу и принялась разглядывать зеленые бухгалтерские книги. Она взяла первую попавшуюся – в нее были внесены заявки на продукты и бытовые принадлежности. Это семейство закупало массу еды на выходные – бесконечные списки с лимонами, апельсинами, яйцами, мятой для напитков. Пухлая пачка заказов на сигареты, которыми наполняли специальные контейнеры. Записи о дюжинах разбитых бокалов для шампанского и заказы новых. Воск для затирки царапин в бальном зале.
В следующей книге записывалось ежедневное меню. Стиви пробежалась по датам, пока не нашла 13 апреля 1936 года. Аккуратным, четким почерком было выведено:
Гость мисс Флора Робинсон, доставка в комнату: бульон, чай с молоком, томатный сок, сэндвичи с холодным цыпленком и салатом, ломтики сельдерея, сладкий творог.
Гость мистер Леонард Нейр, доставка в комнату: яичница-болтунья.
Основное меню:
Морской язык под миндальным соусом
Жареная баранина с горохом, мятой и спаржей под голландезом
Картофель по-лионски
Холодное лимонное суфле
На следующий день, 14 апреля, меню не отличалось таким разнообразием и изысканностью:
Основное меню отсутствует. Доставка в кабинет. Сэндвичи с холодным цыпленком и ветчиной, ломтики сельдерея, фаршированные оливки, лимонный пирог, яйца, кофе.
Казалось бы, пустяк – чуть изменилось меню, но эта мелочь отражала всю важность возникшей в тот день ситуации. Вплоть до 13-го числа был обычный распорядок дня, но 14-го все изменилось. Подносы с холодными сэнд-
вичами, приготовленными второпях, просто потому, что им нужно было хоть чем-то подкрепиться. Нарезанный сельдерей, возможно, оставшийся со вчерашнего дня, и оливки – некогда ждать полноценных блюд, нужно съесть что-нибудь, неважно что, что угодно… И кофе. Много кофе – чтобы держаться.
Флора Робинсон и Лео Нейр, похоже, ели в своих комнатах, и еда была совсем простой. Такую дают, когда болеешь или страдаешь похмельем. Яичница-болтунья. Бульон. И снова кофе и чай. Просто чтобы оставаться бодрыми. Весь дом на нервах, воздух наэлектризован, все ждут звонка. И все равно даже эту несчастную еду дворецкий вносит в книгу: так заведено, так положено. К тому же с персоналом кухни наверняка тоже проводили беседы, и у него просто могло не хватить времени на приготовление полноценного обеда.
Стиви задержалась у одного стеллажа и стащила с полки коробку, набитую старьем из кабинета: три дисковых телефона, свернутые карты, воск и печати, потрепанные телефонные справочники. Здесь же лежала большая, обитая бархатом шкатулка, содержимое которой представляло явную ценность: хрустальная чернильница, дорогая перьевая ручка, пачка визиток из плотной бумаги, приглашение на вечеринку 31 октября 1938 года.
Это была особенная дата. Должно быть, все эти предметы находились на столе Альберта Эллингэма в тот день, когда он умер. Она перебрала их, полистала испещренные цифрами и чернильными кляксами страницы блокнота. Обрывок газеты с заметкой о биржевых курсах. Телеграфный бланк «Вестерн юнион» с текстом:
30.10.38
Где бы ты искал того, кого здесь нет?
Он всегда на лестнице, но не на ступени.
Вот и весь секрет.
Его последняя загадка, так и оставшаяся без ответа. 30 октября 1938 года Альберт Эллингэм сказал своему секретарю, что поедет кататься на лодке. Он выглядел удивительно бодрым в тот день. С собой он взял Джорджа Марша, своего преданного друга. Они отплыли от причала берлингтонского яхт-клуба. В тот же вечер жители Саут-Хиро услышали громкий хлопок и увидели вспышку над водой. Лодка Эллингэма взорвалась. Исследование обломков показало, что в нее подложили бомбу.
Казалось, анархисты, так долго преследовавшие магната и, возможно, убившие его жену и дочь, наконец добрались до него.
Странно. Большинство людей не имеют ни малейшего понятия, что они будут делать в свой последний час. Более того, они не могут это контролировать. Стиви на мгновение пришла мысль о том, понимал ли Хейз, что происходит, что во время съемки ролика в школе он умрет.
Потом ее мысли перескочили на то послание на стене. Да, оно казалось реальным, но, конечно же, нечего было и думать, что это так. Это был всего лишь яркий сон, вызванный взбудораженным сознанием. Стиви не верила в медиумов и предвидение. Она не считала, что видела приближение смерти Хейза. В ее сне появилось слово «убийство», но лишь потому, что убийство уже случалось здесь. Ничего таинственного и страшного. Ей приснилось убийство, здесь произошло убийство. Альберт Эллингэм придумал загадку, как он это делал не раз, а потом он умер.
Она долго рассматривала узкий телеграфный бланк, изучая слова, чернила, старую, но хорошо сохранившуюся бумагу. Должно быть, это последняя загадка Эллингэма, которую он придумал в день своей смерти. Маленькая бессмыслица, возвращение к его прежнему образу жизни. А потом вмешалась смерть. Интересно, заметил ли кто-нибудь тогда этот обрывок среди россыпи предметов на его столе или никому не было дела до его игр, ведь огромной империей по-прежнему нужно было управлять. Кого волновала какая-то загадка, когда один из богатейших людей умер? Стиви положила листок обратно в коробку, бережно, словно цветок на его могилу. В горле у нее встал ком, на глазах выступили слезы.
