Карина в слезы:
– Мамочка! Не хочу тебя разорять!
Вяземская ей еще слаще в ответ:
– Какая ерунда! Да пусть я голой на улице останусь! Но ты получишь хорошее образование. Не беда, я и нищей прекрасно проживу!
Кара в истерике убегала, у нее комплекс развился: она такая дура, такая непонятливая, что мама огромные деньги на нее тратит! Мать разорится из-за дочери-дебилки.
– Моральное издевательство, – кивнул Иван, – любимое занятие мужчин и женщин, которые в реальности не испытывают к ребенку ни грамма любви. Такие особи со всхлипом говорят сыну или дочери: «Я так тебя люблю, все для кровиночки сделаю! Все для твоего счастья! Вот сейчас купила новые туфли не себе, а тебе кроссовочки. Ничего, я в старых, рваных побегаю, а тебе нужна четвертая пара обуви, не может же мой любимый зайчик в одном и том же ходить». В результате у ребенка появляется жуткий комплекс вины перед матерью. А у Карины еще и твердая уверенность в собственном скудоумии возникла!
– Это верно, – прокомментировала я запись, – девушка постоянно твердит, что она не сообразительная.
– Фаина одни пятерки получала, – продолжал Георгий, – из нее дуру нельзя было сделать. Зато она неуклюжая, мимо чего-то пройдет, обязательно уронит, разобьет. Эмилия никогда не забывала ей напомнить, как дочь превратила в руины какую-либо дорогую для нее вещь.
«Или на ногу ей наступила, палец повредила», – подумала я, неотрывно глядя на экран.
Георгий Михайлович замолчал. Вместо него заговорил Иван:
– Эмилия Францевна решила отомстить доктору Кротову и с помощью своей близкой подруги Василисы Васильевны и няни Ольги Сергеевны украла его дочь Лену. Дамы отлично организовали похищение, но не подумали, что делать с ребенком после того, как он окажется в их руках. Эмилия была вынуждена обратиться к Георгию Михайловичу. Тот с помощью приятеля Мити, который работал в организации, чье название состоит из трех букв, решил проблему. Лена обрела новые документы. Денег Митя с Георгия не взял, последний забыл крылатое выражение про бесплатный сыр и очутился в мышеловке. «Добрый» Митя поставил вопрос ребром: или берешь еще одного ребенка, или не получишь пакет документов на Лену вместе с историей о том, как Эмилия нашла в подвале беспризорную малышку. Насколько я понимаю, Митя в своей конторе служил «писателем», так там называют засекреченного сотрудника, который придумывает для агента под прикрытием биографию. Это тяжкий труд, одна маленькая ошибка, нестыковка может привести к гибели того, кто живет под чужим именем. Полагаю, у Мити была в разработке агент-женщина, ребенка которой следовало тщательно спрятать. Сдать девочку в приют было нельзя.
– Почему? – удивилась я.
Иван остановил запись.
– Разные обстоятельства могли помешать. Первое. У девочки был отец, не сотрудник организации, он мог начать искать ребенка, когда жена «умрет». Второе. Если малышка определена в интернат, то ее можно найти и шантажировать мать, которая работает под другой личиной, но о ней кто-то узнал правду. Бывает, что ребенка в таких обстоятельствах…
Муж замолчал, я поежилась:
– Ужасно! Лишить жизни девочку, чтобы мать могла спокойно работать?
– Интересы государства превыше всего, – мрачно сказал Михаил Юрьевич, – лучше нам кое о чем никогда не знать. Но, возможно, ребенка попросил спрятать кто-то из приятелей Мити, поэтому он не мог определить девочку в приют. Гадать можно бесконечно, правды мы не узнаем.
– Верно, – согласился Иван, – Жора назвал мне фамилию Мити, его отчество. Он умер пять лет назад. Все нити оборваны. Давайте дослушаем запись.
Картинка на экране ожила, Иван заговорил теперь уже с экрана:
– Вяземской пришлось согласиться с требованием, она удочерила малышек, но любящей матерью им не стала. Нет, внешне все выглядело лучше некуда, но в душе Эмилия терпеть не могла воспитанниц. Вяземская – хитрая дама, все вокруг, включая приемных детей, считали ее идеальной матерью. Девочки страшно переживали, что они не могут стать лучшими дочерьми на свете. На самом деле Эмилия Францевна любила только Филиппа, который ради нее пошел на убийство. Последнее всего лишь моя догадка. Все правильно?
Жора чихнул:
– Про Маслова ей-богу ничего, кроме того, что его Эмилия обожает, не знаю. Остальное верно.
Иван кивнул:
– Теперь вопросы. Вы знаете, что Василиса Васильевна Терентьева имеет недвижимость в Москве?
– Конечно, – засмеялся Жора, – у нее есть квартира, но Вася живет в апартаментах при библиотеке. Это выгодно. Коммунальные расходы оплачивает «Солнечный сад», питание тоже. Василиса денег почти не тратит. Столичные метры она сдает. Деньги копит.
– С какой целью? – поинтересовался Иван.
Брулев откинулся на спинку стула:
– Дочь моя замуж собралась. Свадьба на осень назначена. Как только молодые уедут в путешествие, я на развод подам. Хочу малышку мою жениху вручить, и все! Мы с Васей решили купить домик где-нибудь на природе, оба любим в земле копаться. Заведем собаку, кота, огород-цветочки. Наломали мы дров в первой половине жизни, сейчас хотим наконец счастливо пожить вдвоем.
– У Терентьевой еще пять квартир, – уточнил Иван, – одна записана на Павла, но понятно, что сам он не мог трехкомнатную купить.
– Ну… – занервничал Жора, – кто как деньги копит. Одни в иностранный банк кладут, другие в российский. А я Васе посоветовал недвижимость покупать. Она только расти в цене будет.
– Возможно, вы правы, – согласился шеф. – Апартаменты в количестве пяти штук приобретены за последние четыре года. Возникает вопрос: откуда деньги? Я знаю размер ваших зарплат. Василиса Васильевна, с учетом бесплатного проживания и питания, может зарплату почти полностью откладывать. С вами другая картина. У вас тьма расходов: коммунальные услуги за апартаменты, где вы с законной женой прописаны, кредит за жилье, вы его приобрели в ипотеку. Зачем? Уж простите мое любопытство.
– Если дочь с мужем на одной площади с моей бывшей поселятся, – процедил Жора, – то быстро разведутся. Вот я и подобрал двушку. Купил ее на себя, подарю дочке к свадьбе. Вдруг она все-таки с супругом разбежится, тогда жилье ей достанется. Подарки при разводе не половинятся. Если тебе родители, например, дачу презентовали, а ты состоял в законном браке, то дом всегда твоим останется, потому что он не совместно нажит, а подарен именно тебе. Я понятно объяснил?
Глава 40
– На данном этапе меня интересует не ваше материальное положение, – остановил собеседника Иван. – Вы аккуратный заемщик, выплаты не задерживаете, укладываетесь в свой доход, правда, на жизнь вам почти ничего не остается. А Василиса одна заработала на пять квартир. Как ей это удалось? Про наследство не говорите, мы проверяли, его никогда не было.
Брулев вскинул брови:
– Ну… я не знал, что квартир пять… Вася говорила, будто Паше на угол собирает… А я что? Я ничего! У меня дочь! Девочку отец обеспечить должен, а сын сам пусть пробивается, он мужик. Мне никто не помогал, и ничего, я стал успешным человеком.
