– Покажи-ка свои запястья.
Он ухмыльнулся:
– Ты чего? Совсем уже? Если он есть у тебя, это не значит, что он у всех.
– Ты ведь тоже работаешь на Компанию.
– Да, но я не помню, чтобы мне что-то вживляли. А память у меня отличная. – Он постучал пальцем по виску.
Перед глазами у меня все еще немного двоилось, я снял очки и долго массировал переносицу.
– Но нам ведь делали прививки. От гриппа. – Я посмотрел на него. – Помнишь?
Петро
Я все еще не оставлял надежды отыскать Графта. В каком-то смысле этот поиск стал моей навязчивой идеей. Я знал, что если не узнаю, кто он такой и почему взял себе именно этот псевдоним, – сойду с ума, наверно.
Поэтому, когда в сети появилось видео с погромом и сожжением скульптур на выставке гиперреалистов, я тут же вызвался написать об этом для «Осмоса» и первым делом позвонил в галерею Artra – трубку взял секретарь и после долгих уговоров все же переключил меня на куратора.
– Погром? – сказал он. – Нет, мне нечего сказать. В смысле, это же Караташ – с ним никогда не знаешь, что он выкинет. Погром и поджог скульптуры я не могу комментировать.
– Тайна следствия?
– Да нет, просто вчера меня не было в галерее, я видел то же, что и вы – видео. И все. А постановка это или нет – это пусть органы решают.
– В каком смысле постановка?
– В прямом. Есть уже такая городская легенда, что поджег скульптуры был спланирован. Поджог скульптуры – это часть скульптуры. Типичная фишка гиперреалистов: они же всегда вроде как «играют на опережение». Если они знали, что православные активисты готовят погром, они вполне могли опередить их – и смоделировать погром самостоятельно. Меня весь день об этом спрашивают. Но я не могу ответить. Не потому, что не хочу, просто не знаю. Могу только сказать, что скульптура действительно уничтожена и мои люди потушили пожар с большим трудом. А потом приехал наряд полиции, они повязали этого сумасшедшего священника и уехали. Так что, если хотите что-то узнать – это вам в полицию надо.
[Запись разговора с младшим сержантом Семеном Деревянко]
Не, ну а я чо? Я ж это. Ну да, мы задержали его.
[Вопрос]
Не, ну как. Как обычно, а как?
[Вопрос]
Ну это, звонок поступил. Диспетчеру. И он, диспетчер, сбросил нам, и мы выехали на место, а чо?
[Вопрос]
Не, ну, так-то, мы приехали, а там уже все. Дым, сажа, вонища. Как будто покрышки жгли. Ну и мы, чо. Мы это. Там этого. Священника этого. Его вроде как охрана связала. Ну как связала. Не веревкой, а типа скотчем. Руки за спиной. Я не знаю, как это назвать. Типа руки ему скотчем связали. Показали нам запись, как он это. Бензином все заливает и поджигает. Ну и мы его. А чо? Мы его это, и приняли. Разрезали скотч. Наручники на него и. Права ему зачитали. Все по протоколу, чо. Погрузили его, везем в отделение. И я такой торможу, значит, на светофоре, а он… в общем, он там на заднем сиденье наручники снял. Да я хуй знает как! Просто взял и снял. Священник этот. Как этот. Как фокусник этот. Как бишь его? И, короче, дверь открыл и это. Выскочил из машины и, и, и. Побежал! Вот прям натурально побежал! В этой своей накидке! Да, точняк, в рясе! Серега на меня как-то не по-братски бочку катит за это. Но это это. Брехня это все.
[Вопрос]
Да гондон штопаный! Напарник мой. Бывший. Он в рапорте в этом своем написал, что я это. Двери не заблочил. Но это он просто крыса и не по-братски вообще. Все я заблочил. Я ж это. Не тупой. Это он специально, чтобы его не разжаловали. Так-то он это. Это ж стремно, если у тебя из машины подозреваемый сбегает прямо средь бела дня. Некомпетенция. А у Сереги, у гондона этого. У него эти. Дети у него. И еще ипотека. И жена. И теща. И печень. Больная в смысле печень. И теща тоже больная. Но печень больнее. Полный комплект, короче.
[Вопрос]
А, да, священник. Ну чо, мы погнались за ним, конечно, а чо? Чо еще делать-то? Ситуация, как-грится, патовая. А он, я те отвечаю, втопил, как этот. Ну, как, блин, его звали-то? Этого черножопого, который самый быстрый человек на свете. Все Олимпиады по бегу выигрывает, ну. Да-да, Хусейн Бонд, он самый. И в общем, это. Беда-то одна не приходит. И в общем, мы за ним бежим, и тут-то Серегу машина и сбила. То есть вот прям натурально сбила. На перекрестке! Не, ну несильно. Но, как грится, ощутимо.
[Вопрос]
А чо ему будет-то? Он же гондон! Так ему и надо.
[Вопрос]
Да на капот поймал. Руку сломал, ушибы, ссадины-хуядины. И главное, сбил-то его педик какой-то на «Тойоте Приус», прикинь? Когда тебя тачка сбивает – это обидно. Но когда тебя сбивает пидорская тачка – это обидно вдвойне. И это. Я ж это, не мог оставить боевого товарища в таком состоянии. Хоть он, как-грится, и гондон. И, в общем, как я написал в рапорте, нам пришлось «прекратить преследование подозреваемого по причине наезда легкового транспортного средства иностранного производства на сотрудника полиции при исполнении». И мы, короче, оформили место происшествия. И это. Отвечаю, возвращаемся к машине, а ее это. Нет ее. Скоммуниздили.
[Вопрос]
Я знаю! Кому вообще в голову придет угонять патрульную тачку? Худший, сука, день в моей жизни. Но Серега все равно гондон.
Петро
Над показаниями младшего лейтенанта Деревянко смеялась вся редакция. Но мне было не до смеха – успешный побег «отца Пигидия» сильно осложнял мое расследование. Если бы эти два идиота-полицейских довезли его до отделения и сняли отпечатки пальцев, у меня была бы зацепка, я бы как минимум знал, действительно ли он священник и как его зовут на самом деле.
Но он исчез, и теперь у меня не было ничего, кроме видео, на котором он сжигает скульптуру. Представители РПЦ открестились (каламбур ненамеренный) от него и отказались комментировать дальнейшую судьбу этого странного персонажа.
В итоге он как в воду канул, чем лишь подтвердил гипотезу о том, что вся эта история с сожжением – постановка.
* * *
– Нашел!
Я зашел в кабинет и кинул папку на стол Греку. Папка соскользнула на пол, бумаги разлетелись по зеленому ковролину.
– Черт! – Эта неловкость снизила пафос момента, я встал на одно колено и начал собирать бумаги.
– Кого нашел-то? – спросил Грек, наблюдая за мной. Он громко жевал зеленое яблоко.
– Отца Пигидия! Или, точнее, Олега Осипова, по кличке Гудини. – Я собрал бумаги и протянул их Греку. – Художник-акционист из группы «НЕТ». Давний знакомый Павла Караташа. Знаешь, в чем его фишка? В исчезании. Все его перформансы строятся на том, что он сначала попадается в руки полицаям, а затем сбегает от них. Исчезает из камеры. Или из патрульной машины, как в случае с нашим бравым младшим лейтенантом Деревянко. Поэтому его и прозвали Гудини – он может выбраться из любой тюрьмы и любой клетки.
