Грек отложил яблоко и начал листать папку.
– Впечатляет, – сказал он. – Фото есть-нет?
– Нет.
Он поднял на меня взгляд:
– Как так? Если у него так много приводов?
Я пожал плечами:
– Это его фишка: фото тоже исчезают. Есть парочка – размытые, нечеткие.
– И с чего ты взял, что это он?
– Эммм, – я начал загибать пальцы, – знакомый Караташа, это раз, может открыть любой замок, это два, все, с кем я говорил о нем, описали его как очень высокого и очень рыжего человека, это три. И самое главное: никакого отца Пигидия не существует. Это вообще не славянское имя. Просто прикол.
– Но у тебя тут написано, что они враги.
– Один из источников утверждает, что Гудини увел у Караташа то ли жену, то ли девушку. С тех пор Караташ делает все возможное, чтобы выдавить Гудини из «тусовки». Постоянно вставляет ему палки в колеса.
– А. То есть этот Гудини, по-твоему, в отместку решил спалить его выставку?
Я пожал плечами:
– Это все, что я нарыл. Просто слухи.
– Блин, ну что у нас за страна такая? Даже погромы – и те фальшивые. – Грек продолжал листать папку. – А вообще, я, кажется, недооценивал их. Я-то думал, современное искусство – это скучно. А тут, гляди-ка, настоящие подпольные войны художников-акционистов.
– Но ты еще самое крутое не слышал. – Я подался вперед, оперся руками на стол. – Все перформансы Гудини связаны с «исчезанием». Знаешь, какой самый известный из них? Исчезновение озера.
Колесо решений
[рассказ из книги Нины Ходжаровой «Путешествие камней»]
Каждую ночь Портной приходил к озеру. Хватался за береговую линию и встряхивал водную гладь – так встряхивают простыню или одеяло. Озеро колыхалось, шло волнами – на берег вылетали рыбы.
Мальчишка, сын Портного, ходил по берегу с корзиной и собирал рыб, бьющихся, молчаливых. Портной тем временем возвращал озеро на место, прилаживал, пришивал к земле и ровнял непокорные складки-волны на воде. Озеро снова ложилось на землю, плавно, как новая скатерть на обеденный стол. Мальчишка собирал выброшенных на берег рыб (они дергались, задыхались в корзине – и все так же молчали) и возвращался к отцу.
Дома, пока в котелке бурлила уха, Портной учил мальчишку правильно ухаживать за озером, – выкладывал на скатерть предметы – солонку, перечницу, бокал, моток ниток и маленький камень.
– Смотри, – говорил он, хватал скатерть за край, встряхивал ее, да так, что все предметы, кроме камня оставались на местах, – камень взлетал и падал на кровать в углу комнаты.
– Ты должен научиться этому, – говорил Портной. – Это наш долг – беречь озеро. Озеро кормит и поит нас, и мы, Портные, в ответ бережем его, защищаем. Но озеро – нежная ткань, если дернуть неосторожно, оно порвется и утечет, просочится в землю, все, до последней капли. Поэтому ты и тренируешься на скатерти. Попробуй всколыхнуть ее так, чтобы не опрокинуть ни солонку, ни перечницу и не разбить бокал. – Портной вернул камень на стол, между перечницей и солонкой.
Мальчик схватился за скатерть и осторожно тряхнул ее – предметы не сдвинулись с мест.
– Не бойся, – сказал Портной, – это просто тренировка. Сильнее.
Мальчик создал волну посильнее. Солонка упала набок, рассыпав белые кристаллы.
– Сильнее.
Мальчик тряхнул скатерть, на этот раз очень сильно: солонка с перечницей полетели в стену, бокал ударился о потолок и раскололся.
Мальчик побагровел от стыда.
– Ничего, – вздохнул Портной, – научишься.
И мальчик научился.
Через месяц Портной доверил ему озеро. В свой первый раз мальчик перестарался – тряхнул слишком сильно – и вместе с карпами на берег вылетели два глубоководных сома, три коряги и даже мачта затонувшего сто лет назад корабля. Со дна поднялся ил, и озеро помутнело, как грязная лужа, а лунная дорожка на его поверхности погнулась и пошла зигзагом.
– Ты чего, малой? – спросил Портной, посмеиваясь. – Не дебоширь. Беги, бросай рыбу обратно, пока не умерла. А остальное я исправлю.
Портной разровнял озеро ладонью и подул на него, – тихо, осторожно, – так дуют на горячее. И ил развеялся, как пар над чашкой горячего чая, озеро снова прояснилось.
Мальчик побросал рыбу обратно и вернулся к отцу.
– Сходи домой, принеси мне чашу и кисть, я научу тебя исправлять лунную дорожку.
Когда мальчик вернулся с инвентарем, Портной достал ножницы и аккуратно распорол береговую линию.
– Хватайся с той стороны, – сказал он сыну.
Они взяли озеро, подняли с земли и стали скручивать, выжимать над чашкой, словно мокрую простыню. И ртуть лунной дорожки капала в чашку – кап, кап, кап – из перекрученной поверхности воды. Когда чашка наполнилась, они вернули озеро на место, и портной ловкими стежками пришил береговую линию к земле, да так, что швов было не разглядеть. Потом взял чашку, кисть и принялся за дело.
– Здесь важно сохранять пропорции, – говорил он и наносил серебристые, дрожащие разводы на воду под луной. – И внимательно следи, чтобы дорожка начиналась ровно под луной, чтобы криво не пошло. Это с опытом придет. А пока рисуешь, можно и немного подурачиться. – Он нарисовал на воде кошачью морду и засмеялся. – Я всегда плохо рисовал. Может, у тебя получится что-нибудь поинтереснее.
* * *
Портных в деревне уважали. Придет фермер, скажет: засуха, урожай пропадает. Портной берет озеро, кладет в карман, идет на ферму и там, держа воду в ладонях, цедит ее в желобки оросительных систем. Вода льется, журчит, пшеница поднимается, тянется к солнцу.
Или в другой день – беда: пожар на мельнице! Тут же бегут к Портному. А он опять хвать озеро, кладет в карман – и бегом на холм. А сын – за ним. Подходят поближе, берут озеро за края, как одеяло, расправляют, подбрасывают и накрывают им горящую мельницу – тут же шипение, пар как в бане. Народ радуется, в ладоши хлопает.
Но есть, конечно, вещи, с которыми Портной не может справиться.
Вот умер король, и понеслась по холмам молва – о наследнике.
– Ой беда, – говорит мужик, – совсем беда.
– Что такое?
– Король войну затеял и собирается выпустить указ: требует от Портных явиться в Замок.
– На кой нам в Замок? – спрашивает Портной. – Мы ж не солдаты. Мы не разжигаем пожары, мы их тушим.
– Да вот, король узнал, что ваши озера вполне можно использовать для борьбы с врагом.
– Это еще что за чепуха? Как же это их можно использовать?
– А очень просто. Вот, смотри, наступает на тебя целый полк солдат, а ты – хвать! – и бросаешь им под ноги озеро, и все они тут же – бульк! – как камни под воду, только круги по поверхности, солдаты, они ведь что – они обвешаны оружием, а оно тяжелое, на дно их тянет пуще якоря.
