Рис слушал этот рассказ с тревогой. Он старался убедить себя в том, что стычка между Богами не имеет никакого отношения к нему и его спутникам, но сам понимал, что дело в Мине. Он вспомнил Зебоим и Чемоша, пытавшихся переманить юную Богиню к себе. Какую бы сторону она ни приняла — Тьмы или Света, она нарушит Равновесие между Добром и Злом и чаша весов сместится в ту или иную сторону.
— Какой прекрасный ребенок, — сказала Лаура, наклоняясь, чтобы поцеловать девочку в лоб, — они с Рисом зашли взглянуть на нее, прежде чем отправиться на покой. — Однако она говорит странные вещи. Какое живое воображение! Представь себе, она сказала, что еще вчера вы были в Устричном!
Рис, благодаря судьбу, отправился в кровать, приготовленную в соседней комнате. Атта как раз устраивалась на ночлег у его ног, когда пронзительный вопль заставил его вскочить с кровати. Он зажег свечу и поспешил в комнату Мины.
' Девочка металась на постели, размахивая руками. Широко раскрытые янтарные глаза смотрели куда-то вдаль.
— …ваши стрелы, капитан! — кричала она. — Прикажите своим людям стрелять! — Она села, в ужасе глядя на что-то, видимое лишь ей.
— Множество убитых. Свалить всех в кучу… В Провал Беккарда. Стреляй в наших людей. Это единственный путь, глупец! Неужели ты не понимаешь? — Она дико вскрикнула: — За Мину!
Рис обнял девочку, пытаясь ее успокоить. Она отбивалась, колотя его кулаками.
— Это единственный путь! Единственный путь к победе! За Мину!
Внезапно она, утомившись, упала на кровать и еще раз пробормотала, уткнувшись в подушку: «За Мину…»
Рис оставался в комнате до тех пор, пока не убедился, что девочка снова спокойно спит. Он попросил Маджере благословить ее и вышел.
Монах долго лежал без сна, пытаясь вспомнить, где слышал название «Провал Беккарда» и почему при этих словах его охватил ледяной ужас.
— Куда ты сегодня пойдешь? — спросил Паслен у Риса, набивая рот омлетом с картошкой и пряностями.
— В Храм Маджере, — сообщил Рис.
— А где Мина?
— Она на кухне с Лаурой, учится печь хлеб. Присмотри за ней. Побудьте здесь еще час, а потом приходите ко мне в Храм.
— И монахи нас впустят? — усомнился Паслен.
— В Храм Маджере впускают всех. А кроме того, — Рис протянул руку и прикоснулся к золотому кузнечику, приколотому к рубахе кендера, — Бог даровал тебе свой талисман. Ты будешь почетным гостем.
— Правда? — Паслена охватил благоговейный трепет. — Это очень любезно со стороны Маджере. А что ты скажешь вашему Аббату насчет Мины? — с любопытством спросил он.
— Правду, — ответил Рис. Кендер уныло покачал головой.
— Ну, желаю тебе удачи в этом. Надеюсь, монахи Маджере не будут на тебя очень сердиться за то, что ты немножко побыл монахом Зебоим.
Рис мог бы объяснить другу, что монахи способны опечалиться или расстроиться, услышав о его ошибках, но никогда не рассердятся. Но кендер вряд ли сразу поймет это, а вдаваться в подробности не было времени. Монах спешил в Храм, желая попросить прощения за свои грехи и обратиться за помощью к тем, кто мудрее его. Он с нетерпением ждал возможности найти покой и отдохновение в благословенной тишине, располагающей к размышлению и созерцанию.
Тем не менее Рис не забывал о Герарде и, проходя по главной улице города, в прохладной тени валлинов, покачивавших крупными листьями, остановился поговорить с каким-то стражником.
Рис спросил, где можно найти шерифа, и ему сообщили, что Герард, скорее всего, находится на улице Богов.
— Я слышал, сегодня утром там произошла какая-то драка, — добавил солдат.
Рис поблагодарил воина за полученные сведения и отправился дальше. Завернув за угол, он увидел толпу людей, которых выводили с улицы Богов под конвоем стражников; многие были в синяках и ссадинах. Воины подталкивали и пинали отстающих и криками приказывали зевакам расходиться. Рис подождал, пока толпа рассеется, затем пробрался к началу улицы. Несколько стражников окинули его вопрошающими взглядами, но, заметив оранжевую рясу, разрешили ему войти.
Он увидел Герарда — тот отдавал приказания воинам. Рис молча ждал, пока Герард закончит, и тот собрался уходить, так и не заметив монаха.
— Шериф… — начал Рис.
— Не сейчас! — отрезал Герард, не останавливаясь.
— Герард, — окликнул его монах по имени, и на этот раз шериф, узнав голос, замер на месте и обернулся к Рису.
Лицо шерифа было пунцовым; пшенично-желтые волосы стояли дыбом — у него была привычка в трудной ситуации ерошить их ладонью. Прищуренные ярко-голубые глаза сверкали отнюдь не дружелюбным блеском. При виде Риса выражение лица шерифа не изменилось — скорее, оно стало еще более мрачным.
— А, это ты, — буркнул Герард. — Как я сразу не догадался.
— Рад встрече с тобой, друг мой, — сказал Рис. Герард открыл рот, затем снова закрыл. Лицо его
покраснело еще больше. Он с пристыженным видом протянул Рису руку и, словно желая извиниться, крепко сжал ее.
— Прости. Рад видеть тебя, брат. — Он страдальчески взглянул на монаха. — Просто ты появляешься каждый раз, когда происходят какие-то недоразумения с Богами.
Рис попытался было придумать достойный ответ, но Герард не ждал ответа.
— Ты завтракал? — Шериф выглядел усталым и с трудом ворочал языком. — Я как раз собрался в гостиницу. Можешь ко мне присоединиться. — Он огляделся. — А где твой друг Паслен? А Атта? Надеюсь, с ними ничего плохого не случилось?
— С ними все в порядке. Они в гостинице. Я шел в Храм Маджере, чтобы засвидетельствовать свое почтение, но увидел всю эту суматоху и тебя. Ты говоришь, произошло недоразумение. Какое именно?
— Да всего лишь небольшой бунт, — сухо ответил Герард. — Противоречия назревали уже давно. Служители и жрецы всех Богов начали рычать и бросаться друг на друга, словно псы, не поделившие кость. Сегодня утром какой-то жрец Чемоша долго и яростно препирался со жрецом Зебоим, и в конце концов они подрались. Сторонники того и другого ринулись на помощь, и вскоре тут разгорелась настоящая битва. Паладины Кири-Джолита еще ухудшили дело, пытаясь разнять дерущихся. При виде паладинов священники Зебоим и Чемоша прекратили потасовку и набросились на новоприбывших. К тем на помощь пришли служители Мишакаль. А поскольку жрецы Реоркса больше всего на свете обожают хорошую драку, они тоже присоединились и принялись колошматить всех подряд.
По-видимому, в конце концов жрецам надоело просто так избивать друг друга, и кто-то выдвинул идею, что во всем виноват Гилеан и нужно поджечь его Храм. Они уже направлялись туда с зажженными факелами, когда прибыл я со своими ребятами. Мы проломили несколько черепов, арестовали остальных мятежников, и на этом беспорядки закончились. Пусть святые отцы охладят свой пыл в камере, а потом я их выпущу, но возьму штраф за нарушение общественного спокойствия и порчу имущества.
