— Не хочу здесь останавливаться, — дрожа, ответила Мина.
— Я собственного носа не вижу, — возразил Паслен. — Здесь мы будем в безопасности…
Атта издала леденящий кровь вой и бросилась на кого-то; завязалась ожесточенная борьба. Неизвестное существо тявкнуло и скрылось. Атта остановилась, тяжело дыша; у Мины тряслась нижняя губа. У Паслена сердце буквально выпрыгивало из груди.
— Ну ладно, может быть, немножко подальше, — выдавил он.
Все трое продолжали идти; Мина держалась поближе к Паслену, который едва волочил ноги, а Атта рычала чуть ли не на каждом шагу.
— Я вижу свет! — внезапно сказала Мина, останавливаясь.
— Ничего ты не видишь, — строго прервал ее Паслен. — Это просто невозможно. Откуда свет в этом темном, древнем лесу?
— Но я вижу свет, — настаивала девочка.
И Паслен тоже увидел его — свет, сиявший за деревьями. Свет лился из окна, а окно означало дом, а дом означал, что кто-то живет здесь, в лесу, в доме, из окна которого льется свет. Более того, кендер учуял замечательный запах — мучительно дразнящий запах хлеба, или кекса, или пирога, только что вытащенного из печи.
— Побежали! — возбужденно воскликнула Мина.
— Минуточку, — остановил ее Паслен. — Когда я был маленьким, матушка рассказывала мне историю об ужасной старой ведьме, которая заманивала детей к себе домой, сажала их в печь и пекла из них пироги.
Мина издала прерывистый вздох и стиснула руку Паслена с такой силой, что у него онемели пальцы. Он снова втянул носом воздух. Что бы там ни готовили, пахло очень, очень вкусно, и вовсе не печенными детьми. А провести ночь в мягкой кровати показалось ему гораздо заманчивее, чем в гнилом бревне — даже если он сможет такое бревно найти.
— Пошли посмотрим, — сказал Паслен.
— На ужасную старую ведьму? — дрожащим голосом пискнула Мина и отпрянула.
— Да нет, насчет ведьмы я преувеличил, — успокоил ее Паслен. — Это была не ведьма. Это была прекрасная леди, и она пекла пироги для детей, а не из них.
— А ты уверен? — Мину его слова не убедили.
— Совершенно, — заявил Паслен.
Однако ему показалась странной одна вещь: в тот миг, как он это произнес, он действительно почуял запах пирога.
Мина больше не возражала. Не выпуская руки кендера, она пошла за ним к дому. Паслен приказал Атте бежать рядом, поскольку в душе считал, что гораздо вероятнее встретить в этом темном, угрюмом месте ужасную ведьму, нежели прекрасную леди. Собака перестала рычать, и кендер решил, что это добрый знак.
Источник света приближался, и настроение у Паслена становилось все лучше и лучше. Наконец они подошли к уютной маленькой хижине в две или три комнаты. На подоконнике горела свеча, ее свет просачивался сквозь белые занавески и освещал опрятную дорожку, вымощенную камнем и обсаженную цветами. Лепестки, сонно кружась, опускались на землю и наполняли воздух сладким ароматом.
Все это выглядело неплохо, но Паслен был кендером осторожным и держал в уме кое-какое заклинание; просто на всякий случай.
— Если там все-таки окажется ужасная ведьма, — прошептал он Мине, — я заору что есть мочи «Беги!», и ты спасайся. Обо мне не беспокойся. Я тебя догоню.
Она нервно кивнула. Паслену пришлось высвободить руку, потому что ему нужны были обе: одна — чтобы стучать в дверь, и вторая — чтобы колдовать в случае, если за дверью окажется, ведьма.
— Атта, будь наготове, — предупредил он собаку. Затем подошел к двери и быстро забарабанил в нее.
— Эй! — крикнул кендер. — Есть кто-нибудь дома? Открылась дверь, и крыльцо озарил яркий свет.
На пороге стояла женщина. Паслен не мог ее как следует рассмотреть — его ослепляло сияние. Она была одета во все белое, и у него возникло впечатление, что она добра, ласкова, полна любви и в то же время сильна, могущественна и обладает даром повелевать. Он не мог понять, как можно обладать всеми этими качествами одновременно, но почувствовал, что это так, и немного испугался.
— Здравствуй, госпожа, — пробормотал он. — Меня зовут Паслен, я кендер и ночной бродяга, и мне известны кое-какие весьма могущественные заклинания, а это Мина, а это Атта, очень кусачая собака. У нее весьма острые зубы.
— Здравствуйте, Мина, Паслен и Атта, — ответила женщина и протянула собаке руку.
Атта понюхала руку, а затем, к неописуемому удивлению кендера, поднялась на задние лапы и положила передние на грудь женщине.
— Атта! А ну перестань! — приказал потрясенный Паслен. — Прости, госпожа. Обычно она на людей не бросается.
— Все в порядке, — сказала женщина, ласково погладила Атту по голове и улыбнулась кендеру. — Я вижу, что ты и твоя маленькая спутница устали и голодны. Не желаете ли войти?
Паслен колебался, Мина тоже не трогалась с места.
— А ты не собираешься сунуть нас в печь? — осторожно спросила она.
Женщина рассмеялась. У нее был удивительный смех, при звуке его Паслену вдруг стало хорошо и спокойно.
— Кто-то рассказывал тебе сказки, — ответила она, бросив на кендера насмешливый взгляд. Затем протянула Мине руку. — Однако, по странному совпадению, я как раз испекла пирог. Войдите, разделите его со мной.
Паслен подумал, что это очень странное, а может, даже зловещее совпадение. Но Атта уже приняла приглашение. Собака забежала в дом, нашла местечко у огня, свернулась калачиком, прикрыла лапы хвостом, спрятала нос и уснула. Мина взяла протянутую руку женщины и позволила провести себя внутрь, оставив Паслена на крыльце вдыхать дразнящий аромат свежевыпеченного пирога и испытывать мучительные спазмы в желудке.
— Мы можем остаться здесь совсем ненадолго, — сказал он, медленно продвигаясь к порогу. — Только до тех пор, пока наш друг, Рис Каменотес, не найдет нас. Он монах Маджере и ходит очень быстро.
Женщина отрезала кусок пирога, положила его на тарелку, протянула Мине вместе с ложкой и налила поверх сладкого крема. Затем отрезала еще один большой ломоть и предложила его кендеру.
Паслен сдался.
— Замечательно вкусно, госпожа, — пробубнил он с набитым ртом. — Наверное, это лучший пирог, который я когда-либо пробовал. Я уверен, что мог бы съесть еще кусочек.
Хозяйка отрезала ему еще.
— Определенно лучший, — заявил Паслен, вытирая рот салфеткой; затем салфетка и ложка случайно оказались у него в кармане.
Мина недоела свою порцию и заснула, опустив голову на руки. Женщина пристально смотрела на нее, нежно гладя золотистые волосы. Паслен и сам чувствовал, что сейчас уснет. Но одно из главных правил путешественников гласит: ни в коем случае нельзя засыпать в чужом доме среди темного леса, каким бы вкусным пирогом вас ни угощали. Глаза кендера закрывались сами собой, и он, придерживая веки пальцами, заговорил, надеясь, что звук собственного голоса не даст ему уснуть.
