Введение
Великая Октябрьская социалистическая революция, совершенная пролетариатом России, открыла новую эпоху в истории человечества. Был свергнут буржуазно-помещичий строй, утверждена диктатура пролетариата. Россия взяла курс на социализм.
Революция всколыхнула к новой жизни гигантские массы трудового народа. Города и села огромной страны, казалось, кипели и бурлили неистовой энергией пробудившихся к творчеству людей. Партия коммунистов, партия Ленина, уверенно вела трудящихся России через все преграды к светлому социалистическому будущему.
Революция вызвала яростное сопротивление всех темных сил мира. Вспыхнула гражданская война, принявшая необычно ожесточенный и затяжной характер. Демагогией, обманом, спекуляцией на прежних привычках, представлениях и традициях свергнутые классы пытались привлечь на свою сторону некоторые промежуточные слои населения. Так было на протяжении всех трех лет гражданской войны. Под какими флагами ни выступали бы враги Советской власти, все они оказались поверженными в борьбе.
К исходу 1920 г. гражданская война победоносно завершилась. Врангелевские войска были разгромлены. 15 ноября красный флаг был поднят над Севастопольской бухтой. Наступал новый период в жизни Советского государства. Через несколько дней после того, как отзвучали последние залпы в Крыму, 21 ноября, В. И. Ленин произнес речь на Московской губернской партийной конференции, где высказал ряд важных положений о сущности новой обстановки в стране.
«Переход здесь чрезвычайно резкий и трудный, — говорил он, — требующий иных приемов, иного распределения и использования сил, иного устремления внимания, психологии и т. д.»
[1]
В. И. Ленин в очень энергичной и категорической форме указал на принципиальную разницу между предшествующим и наступающим политическим периодом:
«Нам нужно поставить на нашем прошлом крест и приняться за настоящее хозяйственное строительство, за переделку всей партийной работы, чтобы она руководила советским хозяйственным строительством и практическими успехами, пропагандировала бы больше делом, чем словами».
[2]
В своей речи В. И. Ленин неоднократно подчеркивал, что новая обстановка требует и новых методов политического и хозяйственного руководства:
«Вместо методов революционного свержения эксплуататоров и отпора насильникам мы должны применить методы организаторства, строительства, мы должны проявить себя, отстоять себя перед всем миром не только, как сила, способная сопротивляться военному удушению, а как сила, способная показать пример».
[3]
Разработанный по инициативе и при непосредственном участии В. И. Ленина план электрификации России был принят в декабре 1920 г. Ликвидация военных фронтов позволяла направить все силы на восстановление экономики, которая понесла серьезный ущерб во время иностранной интервенции и гражданской войны. Мирная жизнь постепенно налаживалась. Выступая на VIII съезде Советов, В. И. Ленин оптимистически оценивал перспективы продовольственного положения в стране. Для этого имелись основания. Как докладывал съезду В. И. Ленин (22 декабря), в 1917–1918 гг. (считая год с 1 по 1 августа) было заготовлено 50 млн. пуд. хлеба, в следующем году — 100, затем 200 млн. пуд., наконец, с 1 августа по 15 декабря 1920 г. удалось заготовить 155 млн. пуд. Исходя из этого, В. И. Ленин заключал, что «фондом приблизительно в 300 миллионов располагать мы будем», и делал вывод: «Мы в первый раз становимся на ноги…»
[4]
Эти успехи были достигнуты в исключительно тяжелой обстановке. Страну терзал кулацкий бандитизм. Многие районы Украины были терроризированы махновцами и переброшенными из Польши петлюровскими бандами. С начала 1921 г. резко обострились кулацкие мятежи в Тамбовской губернии (антоновщина) и в Западной Сибири. Бесчисленные мелкие банды боролись против Советской власти в Белоруссии, на Дону, на Северном Кавказе, в Поволжье.
С начала 1921 г. хозяйственное положение Советского государства резко обострилось. Страну одновременно поразили продовольственный и транспортный кризисы. Немного позже В. И. Ленин дал объяснение причин этих продовольственных затруднений. В речи на собрании партийного актива Москвы 24 февраля он сказал:
«Очевидная ошибка в том, что мы неправильно распределяли хлеб» в первом полугодии; мы не должны были увеличивать расход его до 25 миллионов. Сейчас из Сибири подвоза нет, так как кулацкими повстанцами прервана железнодорожная линия… Сибирское крестьянство еще не привыкло к тягостям, хотя оно несет их меньше, чем крестьянство Европейской России, и получился перерыв сообщения с Сибирью и прекращение подвоза… Запасов мы не оставили. Сейчас все должно быть направлено на то, чтобы устоять, с максимальной устойчивостью вынести настоящее положение». Далее в той же речи Ленин сказал и о наступлении топливного кризиса: «Ухудшение распространилось и на топливо… Несомненно, что до окончания сплава мы из топливного кризиса не выйдем».
[5]
На заседании пленума Московского совета 28 февраля 1921 г. В. И. Ленин высказал мысль, что в экономических трудностях переживаемого периода в какой-то мере повторялась ошибка командования Красной Армии во время советско-польской войны в период нашего наступления на Варшаву:
«Мы не рассчитали того, что сразу истратили свои ресурсы, мы не рассчитали тех ресурсов, которые у нас имелись в запасе, и мы не оставили ничего на черный день».
[6]
Эту мысль о субъективных факторах продовольственного и топливного кризисов В. И. Ленин подробно развил и обосновал в политическом отчете ЦК РКП (б), сделанном им на X съезде партии. О положении с продовольствием он сказал:
«Конечно, в общем надо признать, что мы не сумели правильно распределить наши ресурсы, когда они оказались лучшими, чем ресурсы прошлого года. Мы не сумели правильно оценить всей опасности надвигавшегося к весне кризиса и поддались естественному стремлению увеличить выдачу голодающим рабочим… Ясно, что мы должны были бы умерить увеличение выдачи и за счет этого умерения создать известный резервный фонд на черный день, который должен был наступить весной (имеется в виду весна 1921 г. — С. С.) и который наступил. Этого мы не сделали».
Далее в том же докладе Ленин коснулся топливного кризиса:
«Нечто аналогичное, несомненно, было и с топливом… Прежде мы были отрезаны от угольного и нефтяного районов. После побед Красной Армии мы уголь и нефть получили. Во всяком случае, размер топливных ресурсов был увеличен… И на этой почве увеличения наших топливных ресурсов мы сделали ошибку, допустив сразу такое широкое распределение топлива, которое исчерпало эти топливные ресурсы, и мы очутились перед топливным кризисом раньше, чем перевели все на правильную работу».
[7]
