Активизировали свою деятельность в Петрограде и эсеровские организации.
[147] Появились прокламации, подписанные анархистами.
[148] Наконец, оживились различные консервативные группировки. В конце февраля распространялась белогвардейская листовка «Призыв к верным», отличавшаяся откровенно религиозно-монархической фразеологией; тогда же распространялась прокламация эмигрантского «Союза возрождения России», отпечатанная за рубежом.
[149] Отмечены были многочисленные антисемитские выступления во время эксцессов на некоторых предприятиях Петрограда.
[150] Преувеличенные слухи об антисемитских настроениях уличных толп передавались в эмигрантской печати.
[151]
Случались и открытые выступления мелкобуржуазных деятелей. Например, 14 февраля на заводе Лесснер меньшевик Каменский выдвинул на рабочем собрании резолюцию, в которой содержались следующие требования:
«1) перевыборы всех Советов посредством тайного голосования, 2) коалиция всех социалистических партий, 3) восстановление свободы торговли, 4) восстановление частной собственности, вплоть до крупной, 5) свобода труда, 6) свобода передвижения и 7) снятие заградительных отрядов».
Затем этот же документ выдвигался другими меньшевиками в последующие дни на заводе Нобеля, на некоторых предприятиях Васильевского острова и т. д.
[152]
Следует отметить, что меньшевистские требования как бы предваряют появившуюся две недели спустя знаменитую «резолюцию» мятежных кронштадтцев.
Таким образом, в февральские дни 1921 г. в Петрограде «спектр» антисоветской агитации был довольно-таки широк. Агитация эта отличалась грубостью, примитивизмом и апеллировала к низменным инстинктам, спекулируя на тяготах материального положения трудящихся. Не следует преувеличивать значения этой антисоветской агитации, но сам факт резкого ее усиления в критические дни зимы 1921 г. является в высшей степени показательным.
«Волынка» в Петрограде протекала следующим образом. 21 февраля на Трубочном заводе, где уже и раньше имели место случаи прекращения работы, состоялось собрание, на котором антисоветским элементам удалось провести резолюцию явно провокационного, подстрекательского порядка».
[153] Тогда по решению Исполкома Петросовета завод был закрыт и было объявлено о предстоящей перерегистрации всех служащих и рабочих.
[154] В эти дни на многих предприятиях Петрограда стали появляться неизвестные «агитаторы», призывавшие к забастовкам.
23 февраля остановилась работа на заводе «Арсенал» — это предприятие государственного значения, как и несколько других такого же характера, не прекращало производства даже в самое тяжелое для петроградской промышленности время (в изучаемый период там трудилось 1309 человек
[155]).
Состоялось общее собрание рабочих и служащих, на которое приехал председатель Петроградского совета профсоюзов Н. М. Анцелович и выступил с докладом. Конфликт на заводе не принял острого характера, но напряженная обстановка там в какой-то мере сохранялась. Собрание рабочих постановило
«для улучшения и помощи рабоче-крестьянской власти созвать общегородскую конференцию в лице комиссий, выбранных на заводах и фабриках с правом широких полномочий…».
[156]
«Петроградская правда» 24 февраля вышла с передовой «Руки прочь!», призывая трудящихся к отпору подстрекателям, прежде всего меньшевикам и: эсерам. «Кое-где, — отмечала газета, — им удалось добиться того, что на заводах волынят».
[157]
События, происшедшие в день выхода газеты, подтвердили своевременность ее предупреждений и призывов. Утром группа лиц с закрытого Трубочного завода числом около 200–300 человек (из общего количества 1167 рабочих) вышла на улицы Васильевского острова и сорвала работу на расположенной по соседству табачной фабрике Лаферм, где были заняты в основном женщины, а з. атем на Балтийском заводе. Около 10 час. утра собралась беспорядочная и разнородная толпа численностью 2000–2500 человек.
[158] Состав этой толпы очень трудно определить, ибо к «волынщикам» с названных трех предприятий присоединилось значительное число прохожих и некоторое количество явных провокаторов.
Подхваченное мещанскими и прямо антисоветскими элементами, выступление «волынщиков» превратилось в провокационную демонстрацию. Около 12 час. толпа числом 300–400 человек подошла к Дерябинским казармам, где находилась гауптвахта Петроградской морской базы, и потребовала освобождения арестованных; характерно, что в толпе уже находились вооруженные люди.
[159] Они разоружили караул гауптвахты, часть арестованных была освобождена. Все это произошло быстро, в течение 10–15 мин., причем впоследствии свидетели говорили, что в нападавшей толпе находилось несколько человек в матросской и красноармейской форме.
[160] Характерно, что у караульных отбирали не только винтовки, но и патроны, явно намереваясь использовать забранное оружие.
Нападение на Дерябинские казармы не ограничилось описанным инцидентом. Ночью неизвестными лицами, напавшими из засады, был разоружен высланный от караула вооруженный патруль; при этом опять-таки нападавшие забрали патроны (500 штук).
[161] Это повышенное «внимание» к Дерябинским казармам можно смело связать с будущим кронштадтским мятежом, который уже назревал в описываемое время.
Провокационные действия подстрекателей потребовали решительных мер, и такие меры последовали со стороны органов Советской власти Петрограда. На Васильевский остров направили части красных курсантов. Толпа была рассеяна. При этом следует подчеркнуть, что курсанты оружия не применяли, в то время как из толпы было произведено несколько выстрелов и один курсант был ранен.
[162]
