Поцеловал всех…
Не часто генералы обещают наградить всех участников предстоящего боя. Ещё реже они их целуют. Должно происходить что-то экстраординарное, чтобы командир отбросил в сторону армейскую субординацию и порывисто шагнул навстречу своим подчинённым — не просто пожать им руку, но обнять и расцеловать. Это было особенное, глубоко личное, почти отцовское напутствие, которое для кого-то из них могло стать (и, увы, стало!) прощанием навсегда.
Я не мог без волнения читать строки этого последнего сохранившегося в документах свидетельства о генерале Лизюкове. Свидетельства, по силе и яркости образа достойного художественного произведения, и вместе с тем совершенно достоверного. В этой лаконично описанной сцене совсем немного слов, но сколько всего она выражает! В тот час ещё ничего не случилось, но, словно предчувствуя недоброе, Лизюков не стал сдерживать себя и, дав волю нахлынувшим на него чувствам, спешил выразить благодарность и уважение своим сослуживцам. При жизни. Перед лицом смерти.
Он посылал их в трудный бой и возлагал на них все свои надежды. Они не должны были его подвести.
После получения приказа командир 148 тбр подполковник Михайлин приказал начальнику штаба бригады майору Михалеву собрать командиров и комиссаров батальонов и рот для отдачи боевого распоряжения. На разработку плана действий у командования бригады оставалось буквально 20 минут. В 22:10 командиры собрались и комбриг поставил им следующую боевую задачу:
«1. Бригада продолжает выполнять поставленную задачу, к утру 22.7.42 выходит в район Медвежье, где производит дозаправку ГСМ и боеприпасами.
2. Маршрут движения: южная окраина Большая Верейка, дорога 195,8, 187,9, 181,5, Медвежье. Район сбора роща восточнее Медвежье. Порядок движения: ГПЗ (головная походная застава. — И. С.) — взвод КВ 260 тб и взвод Т-60 от 89 тб. Начальник ГПЗ майор Михалев. Выступить в 23:00.
3. Главные силы: 89 тб, 260 тб, малые танки следуют за каждым танком КВ.
4. Я в голове 89 тб. Головные машины идут с полным светом. Задачу довести до каждого члена экипажа. Связь по радио. Здесь для организации штаба и тыла остаётся майор Ильченко»
[109].
После захода солнца (21:56) быстро стемнело, приближалась ночь. Как ни торопились в бригадах с подготовкой к рейду, но выступление всё больше задерживалось. Надо было подвезти горючее, заправить танки, пополнить боекомплект. Судя по всему, горючее и снаряды в первую очередь повезли к танкам головной походной заставы (ГПЗ), которая должна была выступать менее чем через час после отдачи приказа. Остальным экипажам пришлось ждать своей очереди.
На начальника штаба бригады майора Михалева была возложена ответственная задача: он, как командир ГПЗ, должен был не только предварять движение главных сил бригады, но и точно вывести её ночью в район Медвежьего. Готовясь к выходу, Михалев ещё и ещё раз изучал карту. Почти весь путь до Медвежьего шёл по равнине без каких-либо заметных ориентиров. Только в первой его части можно было держаться дороги на Сомово, с поворотом же бригады на восток ей предстояло двигаться по обширным многокилометровым полям. Правда, задача Михалева облегчалась тем, что после поворота с просёлка маршрут движения бригады оставался почти неизменным и только с подходом к цели немного отклонялся к югу.
ГПЗ выступила по маршруту бригады с 10-минутным опозданием: в 23:10
[110]. Головной КВ включил полный свет фар и, возглавляя группу из 3 КВ и нескольких Т-60, двинулся на высоту. Но едва танки вышли из мёртвого пространства долины, как по ним был открыт огонь (в документе написано «сразу же, через 100 метров»
[111]). Правда, по танкам стреляли не из орудий, а из стрелкового оружия, не причинявшего экипажам вреда. Тем не менее первыми же пулемётными или автоматными очередями фары головного КВ были разбиты и танк встал
[112]. Видя это, майор Михалев обошёл остановившийся КВ и повёл ГПЗ дальше, став в ней головным. Танки стали обстреливать со всех сторон, пули барабанили по броне, ГПЗ чуть ли не сразу после выхода зашла в боевые порядки немцев. Но артиллерийского огня не было…
Майор Михалев вёл ГПЗ по широкому полю на высоте 188,5, не отвечая на выстрелы. Не имея возможности вылезать из танка, он был вынужден вести наблюдение только через перископ. (В ту ночь луна была близка к полнолунию и, судя по документам, не закрыта облачностью, что отчасти облегчало наблюдение. Правда, единственными ориентирами в тех условиях могли быть только тёмные массивы рощ: дальней справа и ближней слева от дороги, но могли ли экипажи видеть их из своих танков, остаётся неясным.)
Беспрерывный обстрел вражеских автоматчиков
[113] продолжался на протяжении нескольких километров пути и прекратился только с поворотом ГПЗ на юго-восток и удалением от дороги на Сомово. Вскоре танки вышли из зоны огня. Михалев открыл люк, вылез на башню танка и увидел, что за ним идёт только один КВ. Никаких других машин вокруг не было. Наступила полночь. По расчётам ГПЗ вышла на высоту 195,8. (В документах расследования штаба Брянского фронта о гибели генерала Лизюкова было указано, что ГПЗ вышла на эту высоту в час ночи 22 июля.)
Михалев приказал механику-водителю остановиться. Что было ему делать? Двигаться дальше или ждать бригаду на высоте? Радиосвязи с комбригом и батальонами не было, оставалось выжидать и всматриваться в оставшееся позади тёмное поле. Время шло, бригада не появлялась, не было слышно и рева танковых двигателей, по которому можно было бы определить подход танковой колонны.
Поразмышляв некоторое время, Михалев предположил, что бригада, возможно, пропустила поворот на Медвежье и прошла дальше по дороге на Сомово. Придя к этому выводу, он развернул ГПЗ и стал возвращаться обратно. Пройдя около 3 километров, ГПЗ вышла назад к повороту. Дорога была пустынна. Колонны не наблюдалось.
