Автор книги говорит о судьбе генерала Лизюкова, заявляя, что последний погиб «именно вблизи деревни Медвежье», и что этот факт был документально подтверждён много лет спустя, хотя не приводит никаких ссылок на документы, оставляя читателю только одно — поверить ему на слово. Очевидно, автор ссылается на заметку в Большой Советской энциклопедии, где единственно и было указано это место — «близ села Медвежье», поскольку все другие источники этого не подтверждают. Но следует ли считать заметку в энциклопедии документальным источником? Вспомним, что даже дата гибели Лизюкова в энциклопедии указана неверно. Что касается обстоятельств гибели генерала, то автор книги словами «нашедшегося свидетеля» ещё раз кратко пересказывает общеизвестную версию, берущую своё начало из рассказа Мамаева.
Далее в тексте встречается явный «ляпсус»: автор книги говорит о том, что на Лизюкове был одет «комбинезон без погон»
[220]. Как можно было так выразиться? Неужели Ивановский забыл, что в 1942 году никаких погон на форме военнослужащих Красной армии ещё не было? Представить это трудно. Наверное, он имел в виду: «без знаков различия», но написал — «без погон». Так мог выразиться, пожалуй, только человек, не сведущий в военных вопросах, например, литературный консультант. Но читал ли в таком случае этот пассаж сам Ивановский? Трудно сказать, но, во всяком случае, он этого «ляпсуса» не заметил.
Неточности и искажения в книге Ивановского дают определённый повод усомниться в достоверности некоторых описанных им эпизодов. Но ещё большие сомнения вызывает его трактовка действий штаба 2 ТК после исчезновения Лизюкова.
Полковник Сухоручкин, проводивший в конце июля 1942 года расследование обстоятельств гибели генерала Лизюкова, прямо заявил тогда о бездействии штаба 2 ТК. Читаем в материалах расследования:
«В штабе корпуса узнали об отсутствии генерала только в ночь на 24 июля», или: «…плохая организация управления и связи в бою, в результате чего оказалось возможным, что об отсутствии командира корпуса стало известно только лишь много часов спустя», или «непринятие действенных мер на организацию разведки боем, ночных поисков и т. д. со стороны штаба корпуса после того, как было обнаружено отсутствие командира корпуса»
[221].
Эта последняя цитата из документа заслуживает особого внимания. Ведь что мы читаем в книге Ивановского? «Наступил вечер. Начштаба доложил по телефону о случившемся лично генерал-полковнику К. К. Рокоссовскому. Я предложил немедленно организовать поиск и, получив „добро“, быстро снарядил на задание две группы пеших разведчиков. Они ушли в ночь»
[222].
Как видим, автор книги через 40 с лишним лет после описываемых событий показывает нам действия штаба 2 ТК и свои лично в самом благоприятном свете. По его словам выходит, будто в штабе корпуса уже вечером 23 июля (к сожалению, точных дат Ивановский опять же не приводит) знали об исчезновении Лизюкова (и поставили об этом в известность командующего Брянским фронтом), а он, как начальник разведотдела, немедленно организовал поиски пропавшего генерала. Дальше — больше. Ивановский утверждает, что именно его разведчики обнаружили подбитый танк Лизюкова, «обшарили местность метр за метром» и принесли не только вещевую книжку генерала, но и его планшетку с картой.
Однако архивные материалы не дают оснований для подобной трактовки событий. В фондах 2 ТК, документы которого за интересующий период я тщательно изучил, мне не встретился ни один документ, который хоть как-то подтверждал бы всё написанное Ивановским. Думаю, что такое ответственнейшее задание, как выяснение судьбы пропавшего генерала, оставило бы свой след в виде докладных записок или донесений разведчиков, тем более, если бы они добыли такие важные свидетельства, о которых сообщает читателю автор мемуаров. Но ничего подобного в документах штаба 2 ТК нет. Имеющиеся документы явно говорят нам о том, что штаб 2 ТК не имел в те дни каких-либо достоверных данных о судьбе командира корпуса и не мог сообщить по этому вопросу чего-либо определённого.
Изучение же документов Брянского фронта даёт нам все основания утверждать, что версия Ивановского расходится с фактами. Из этих документов однозначно следует, что:
1. Вещевую книжку Лизюкова обнаружили разведчики 1-го, а не 2 ТК.
1. Планшетка Лизюкова с картой никем так и не была найдена.
2. Штаб 2 ТК не предпринимал каких-либо разведпоисков ни вечером, ни в ночь на 24 июля, так как ничего не знал об исчезновении Лизюкова и только утром 24 июля организовал двумя танками Т-60 разведпоиск, который закончился ничем, так как танки были обстреляны, далеко продвинуться не смогли и вернулись назад.
Кстати, архивные материалы не подтверждают и заявления Ивановского, что его разведчики видели, как оба танка (Лизюкова и Ассорова) вошли в «разрыв» на линии фронта. Из документов следует, что Лизюков и Ассоров вместе выехали из Большой Верейки в сторону высоты 188,5 на одном танке. Читаем в документах: «Здесь, в Большой Верейке из своего танка КВ он отдал приказание командиру 27 тбр быстрее выдвигать бригаду и сказал, что сам с комиссаром на танке КВ пойдёт за ними. Танк командира корпуса никто не сопровождал…»
[223] Так что никакого второго танка после выхода из Большой Верейки уже не было! Был один танк, а не два. Поэтому тот факт, что разведчики 1 ТК видели свисающее из башни тело танкиста с 4 прямоугольниками в петлицах, позволяет нам практически однозначно утверждать, что найденный ими КВ был именно танком генерала Лизюкова. В докладной записке так и было написано, что на броне обнаруженного КВ «находился труп полкового комиссара Ассорова». Но о свидетельствах разведчиков 1 ТК штабу 2 ТК и Брянского фронта стало известно далеко не сразу. Прошло, по крайней мере, несколько дней, прежде чем важное сообщение разведчиков через штаб бригады и штаб корпуса достигло наконец штаба Брянского фронта. К этому времени уточнить возможное место захоронения Лизюкова стало уже невозможно, так как район боевых действий был оставлен противнику.
Несогласованность действий, отсутствие связи и взаимодействия между танковыми корпусами, а также то, что штаб 2 ТК, сам пребывая в полном неведении, не сообщил соседям об исчезновении Лизюкова вовремя, привели к тому, что ни в штабе 1 ТК, ни, тем более, в 89 тбр никто не знал, что командир соседнего танкового корпуса пропал, в то время как разведчики 1 ТК (очевидно, это были разведчики 89 тбр), сами того не зная, обнаружили его подбитый танк и вскоре захоронили неопознанный труп человека, которым, скорее всего, и был генерал Лизюков.
Версия Ивановского по ряду важных деталей расходится с документами, поэтому относиться к ней следует критически.
