Годами многочисленные пересказы когда-то написанного Нечаевым письма являлись основой версии руководства поисковиков о том, что генерал Лизюков был якобы похоронен у церкви в Лебяжье. Так считала и прежний руководитель историко-патриотического объединения «Дон» (к сожалению, ныне покойная) К. Т. Зоркина, на смену которой к руководству пришёл работавший с ней ранее М. Сегодин. Мне трудно представить, что он — давний поисковик, сподвижник К. Т. Зоркиной, а теперь и руководитель всего поискового объединения — мог не знать об авторстве этого известного в поисковой среде письма. Обратим внимание на эту важную деталь: никаких других, так сказать, не нечаевских версий ни он, ни кто-либо другой из руководителей поискового объединения в ту пору не выдвигали.
В 2005 году в статье в «Воронежском курьере» на основании архивных документов и других известных данных я показал, что версия Нечаева не выдерживает критики и является несостоятельной
[232]. Характерно, что тогда со стороны руководителей поисковиков по этому вопросу публично не было высказано ни слова несогласия. Более того, после той публикации они вообще отказалось от «письма Нечаева» как исторического обоснования поисков и на каком-то этапе своей деятельности стали заявлять о новом «письменном источнике» — якобы утерянном письме личного водителя Лизюкова, который-де и был тем самым свидетелем захоронения генерала у церкви. Кто решил задним числом сменить «авторство» утерянного письма перед экспедицией 2008 года (с привлечением к освещению раскопок телевидения и других средств массовой информации), можно только догадываться, но думаю, что это было сделано отнюдь не случайно. В связи с этим возникает законный вопрос: зачем, хорошо зная о письме Нечаева, руководители поисковиков попытались найти (выдумать?) иное «историческое обоснование» своей находки?
Изложим здесь дальнейший ход событий, связанных с сенсационным обнаружением «захоронения Лизюкова». В апреле — мае 2008 года сводный отряд поискового объединения «Дон» выехал в район Лебяжьего на раскопки. Цель экспедиции, если верить заявлениям её участников, была заявлена руководством совершенно определённо: найдём генерала Лизюкова!
[233] Вот так вот — ни больше ни меньше! Узнав о раскопках, я приехал в Лебяжье и встретился с поисковиками. При личной встрече я передал М. Сегодину имевшиеся у меня материалы, которые, как я надеялся, помогут в поиске захоронения генерала, и по его просьбе поделился с ним трофейным немецким аэрофотоснимком исследуемого района (впоследствии в СМИ дело изобразили так, как если бы все эти материалы были у руководства поисковиков изначально). Именно от М. Сегодина я впервые услышал историю о личном водителе генерала, по письму которого якобы и производились поиски захоронения у церкви. Вскоре об этом «письме» на всю страну уже заявило НТВ и другие средства массовой информации.
Так, с подачи руководителей поисковиков, миллионы телезрителей узнали о том, что письмо о захоронении Лизюкова в Лебяжьем написал именно его водитель (а не Нечаев вовсе!).
Новоявленная версия с письмом личного водителя звучала настолько трогательно и правдоподобно, что поначалу даже я был близок к тому, чтобы поверить ей. Полагаясь на честность и историческую ответственность руководства «Дона», которое в расследовании столь серьезного дела и последовавших за этим (с их слов!) громких заявлениях в СМИ опиралось, как я полагал, исключительно на проверенные источники, я поздравил ребят с успехом. Правда, смущало отсутствие каких-либо документальных подтверждений этой растиражированной версии…
Удивлённый неожиданным появлением доселе неизвестного мне «источника», я начал настойчиво спрашивать руководство поисковиков про детали этого загадочного письма, которое в вопросе поиска захоронения Лизюкова могло действительно иметь очень важное значение! Но на все мои вопросы я получал уклончивый ответ, что «письмо личного водителя» куда-то делось и его пока никак не удаётся найти…
Начиная с июня 2008 года пресловутое письмо личного водителя начало триумфальное шествие в средствах массовой информации. Со страниц печатных изданий и с экранов телевизоров нам проникновенно рассказывали «быль» о том, как личный водитель генерала нашёл и захоронил легендарного командарма, а потом писал об этом письма в разные инстанции!
Ещё раз подчеркнем: заявление о письме личного водителя отнюдь не являлось выдумкой телевизионщиков (как потом стали им пенять), а пошло именно от руководителей ПО «Дон». Это доказывают в первую очередь их собственные высказывания.
Смотрим сюжет НТВ от 6 мая 2008 года. Эксперт (!) воронежского поискового объединения «Дон» ясно говорит журналисту: «Была информация такая, что комиссара или генерала по письму шофёра похоронили отдельно от общих останков, рядышком».
А вот и слова самого руководителя поискового объединения «Дон» М. Сегодина:
«В первый же день археологической „зачистки“ кладбища, заваленного битым кирпичом завалившейся церкви, мы обнаружили могилу генерала Лизюкова. В том, что перед нами останки командарма, сомнений не было. Все сходилось с описаниями Николая Боткина, водителя генерала Лизюкова, лично похоронившего командарма». (Газета «Молодой коммунар», 26 июля 2008 г. На самом деле фамилия личного водителя генерала Лизюкова была Боцкин. — И. С.)
Читаем ещё: «По словам руководителя „Дона“ Михаила Сегодина, несколько лет назад ему в руки попало письмо личного водителя Лизюкова, лейтенанта Николая Бодкина (он умер вскоре после войны). В письме говорилось, что после боя генерала вместе с другими солдатами предали земле у церкви в селе Лебяжье». (Газета «Воронежская неделя», 25.02.2009 г.)
И ещё: «Вот что рассказывает заместитель начальника объединения „Дон“ и автор поисковой программы, он же — директор музея ВГАУ Александр Курьянов:
— Мы проверяли письмо свидетеля — личного шофера Лизюкова, написанное еще в 1960-х годах. В письме указывалось, что Лизюков вдвоем с другим членом его танкового экипажа, а также пятью рядовыми красноармейцами-автоматчиками погребены в селе Лебяжьем Рамонского района, около церкви». (Воронежский курьер, 28.6.2008 г.)
В сюжете НТВ от 10 декабря 2008 года сразу после слов журналиста о письме личного водителя Лизюкова М. Сегодин, подтверждая это, говорит: «Сам тот факт, что действительно по этому письму именно в том месте и именно в том положении было найдено это захоронение, я считаю, что это… одно из основополагающих фактов того, что это действительно Александр Ильич (Лизюков)».
Трудно представить себе, что, сообщая всё это, М. Сегодин не знал об уже обсуждавшемся ранее в той же самой газете письме П. Нечаева. Однако он предпочёл вообще не упоминать о нём, а уверенно говорил именно о письме Н. Боцкина. Почему?
Уж не потому ли, что в пору сенсационных заявлений об «обнаружении захоронения Лизюкова» новоявленная версия с «письмом личного водителя» звучала гораздо более правдоподобно и убедительно, чем уже дискредитировавшие себя к тому времени путаные пересказы отсутствующего письма П. Нечаева? Вот и началась и до определённого момента гладко шла пиар-кампания под названием «личный водитель генерала написал, что…»
