Рейстлин, не теряя времени, поставил ногу в дверную щель и взялся за дверную ручку.
— Могу я представить моего брата, сэр? Карамон, иди сюда!
Карамон послушно подошел, опустив голову, но не скрывая самодовольной улыбки.
— Ты уверен, что он тот, за кого ты его принимаешь? — спросил маг, подозрительно оглядывая Карамона.
— Да, я вполне уверен, что он мой брат, — ответил Рейстлин, спрашивая себя, а не сошел ли с ума его собеседник. — Если вы внимательно посмотрите на нас, то заметите сходство. Мы близнецы.
Карамон, пытаясь быть полезным, постарался выглядеть как можно более похожим на брата. Рейстлин, в свою очередь, скопировал открытую и честную улыбку Карамона. Лемюэль рассматривал их несколько долгих секунд, и Рейстлин уже был готов взорваться от его пристального недоверчивого взгляда и всей манеры разговора.
— Думаю, это так. — Голос мага звучал не слишком уверенно. — За вами никто не шел?
— Нет, сэр, — сказал Рейстлин. — Кто бы пошел? Все люди на ярмарке.
— Они везде, знаете ли, — мрачно заметил Лемюэль. — Все же я думаю, что ты моежешь быть прав. — Он посмотрел на дорогу долгим тяжелым взглядом. — Не будет ли твой брат так добр сходить и проверить, не прячется ли кто–нибудь в тени вон того дома?
Карамон выглядел удивленным, но, заметив нетерпеливый кивок брата, сделал, как ему было сказано. Он прошел по улице к полуразвалившемуся домику, обошел его вокруг и даже заглянул внутрь. Затем он отступил назад на дорогу, поднял руку и пожал плечами, показывая, что все спокойно и что он никого не видел.
— Вот видите, сэр, — сказал Рейстлин, жестом подзывая брата. — Мы одни. А черная бриония в очень хорошем состоянии. Я не раз использовал ее для заживления ран и шрамов.
Рейстлин протянул вперед ладонь с растением в ней.
Лемюэль с любопытством разглядывал его:
— Да, да, я о ней читал. Но никогда не видел. Где ты нашел ее?
— Если вы позволите мне войти, сэр…
Лемюэль сузил глаза, приглядываясь к Рейстлину, потом с тоской поглядел на растение и, по всей видимости, принял решение.
— Хорошо. Но я настаиваю, чтобы твой брат постоял снаружи на страже. Осторожность еще никогда никому не вредила.
— Конечно, — сказал Рейстлин, слабея от облегчения.
Маг затащил Рейстлина внутрь и захлопнул дверь так быстро, что край рейстлиновых белых одежд защемило между дверью и косяком, и ему пришлось снова открыть дверь, чтобы высвободить ткань.
Карамон, оставшись в одиночестве, походил взад–вперед пару минут, почесывая затылок и раздумывая, что ему делать. Наконец он нашел себе подходящий для сидения камень в полуразрушенной части стены и сел там, задаваясь вопросом, что ему следовало высматривать, и что делать, если он увидит это «что–то».
Внутри лавки мага было темно. Ставни на окнах почти не пропускали свет. Лемюэль зажег две свечи, для себя и для Рейстлина. При свете свечи он с ужасом увидел, что вокруг царил полный беспорядок; рядом стояли полупустые ящики и бочки, полки пустовали, почти все вещи были упакованы.
— Знаю, заклинание света стоило бы меньше, чем свечки, да и пользы от него больше, — посетовал Лемюэль. — Но они так замучили меня, что я уже месяц не способен колдовать. Хотя я и до этого не так уж хорошо это делал, — добавил он со вздохом.
— Прошу прощения, сэр, — спросил Рейстлин, — но кто вас замучил?
— Бельзор, — сказал маг, понизив голос и с опаской оглядываясь, как будто он ожидал, что бог тут же выпрыгнет на него из–за буфета.
— А–а, — сказал Рейстлин.
— Ты знаешь о Бельзоре, не так ли, молодой человек?
— Я встретил одного из его жрецов, когда приехал в город. Он предостерег меня, сказал, что магия несет зло, и пригласил прийти в храм.
— Не ходи! — крикнул Лемюэль, вздрогнув. — Даже близко к этому месту не подходи. Ты знаешь насчет змей?
— Я видел, что они носят с собой гадюк, — ответил Рейстлин. — С вырванными клыками, я полагаю.
— Вовсе нет! — Лемюэль поежился. — Эти змеи невероятно ядовиты. Жрецы ловят их на Пыльных Равнинах. Считается, что вера жрецов должна охранять их от укусов.
— Что же происходит с теми, у кого не хватает веры?
— А ты как думаешь? Их постигает кара. Мне один приятель сказал. Он был на их встрече в храме. Я попробовал как–то пойти сам, но они не пустили меня внутрь. Они сказали, что я оскверню святость их храма своим присутствием. Я рад, что не смог войти. В тот вечер змея укусила молодую женщину. Она умерла через считанные секунды.
— А что сделали жрецы? — спросил потрясенный Рейстлин.
— Ничего. Высокая Жрица сказала, что на то была воля Бельзора, — Лемюэль дрожал так, что пламя его свечи колыхалось. — Теперь ты понимаешь, почему я попросил твоего брата посторожить нас снаружи. Я постоянно живу в смертельном страхе того, что однажды ночью найду гадюку в своей постели. Но мне недолго осталось бояться. Они победили. Я сдаюсь. Как видишь, — он махнул рукой в направлении ящиков, — я уезжаю.
Он поднес свечу ближе к Рейстлину.
— Могу я взглянуть на брионию поближе?
Рейстлин передал ему маленький мешочек.
— Что они тебе сделали?
Ему пришлось повторить вопрос несколько раз и тронуть Лемюэля за плечо, прежде чем тот оторвался от изучения растения.
— Высокая Жрица собственной персоной явилась сюда. Она поставила меня перед выбором: закрыть мой магазин, или почувствовать на себе гнев Бельзора. Сначала я отказался, но они начали чинить мне препятствия. Жрецы целыми днями стояли снаружи, за моей дверью. Когда кто–нибудь приходил, они кричали, что я — орудие зла.
— Я! — Лемюэль вздохнул. — Орудие зла? Можешь себе представить? Но жрецы отпугивали людей, и у меня не осталось посетителей. А однажды ночью я обнаружил змеиную кожу, висевшую на двери. Вот тогда я закрыл лавку и решил переехать.
— Прошу прощения, если мой вопрос покажется дерзким, но если вы боитесь их, то почему вы пытались побывать в храме.
— Я подумал, что смогу заручиться их поддержкой. Думал, что можно будет сделать вид, что я за них, так что они прекратят преследовать меня, — Лемюэль печально покачал головой. — Переезд — это не так уж плохо. Лавка никогда не приносила мне много денег. Я буду скучать по своему саду и травам. Сейчас мне приходится вырывать их. Надеюсь, что смогу пересадить их на новое место… Но, боюсь, большинство погибнет.
— Лавка не приносила вам дохода? — спросил Рейстлин, задумчиво глядя на пустые полки.
— Могла бы приносить, если бы я жил в городе вроде Палантаса. Но здесь, в Гавани? — Лемюэль пожал плечами. — Большую часть того, что я продавал, составляли вещи моего отца. Он был замечательным волшебником, архимагом. Он хотел, чтобы я пошел по его стопам, но я бы сказал, что его башмаки оказались мне великоваты. Я просто не был способен занять его место. Я хотел стать фермером. Я отлично лажу с растениями. Но отец и слышать об этом не хотел. Он настоял на том, чтобы я учился магии. У меня не слишком хорошо получалось, но он надеялся, что талант придет с возрастом.
