…вождю надежной
Был поддержкой Эрлинг.
Он во многих бранях
Выказал великий
Дух, на поле первым
«У Эрлинга в усадьбе, — продолжает Снорри, — всегда, и зимой и летом, было не менее девяноста свободных людей, и за обедом питье отмерялось (видимо, потому, что впереди еще была половина рабочего дня? — А.С.), а за ужином каждый пил, сколько хотел. А когда поблизости были ярлы, то у Эрлинга собиралось не менее двухсот человек. Он никогда не выходил в море иначе, чем на ладье с двадцатью гребцами. У Эрлинга был очень большой корабль с сорока двумя скамьями для гребцов. Он всегда ходил на нем в викингские походы или когда собирали ополчение, и тогда на этом корабле было не менее двухсот человек» (гл. XXII).
А в следующей главе Снорри рассказывает о поместье Эрлинга. Частично эта тема уже затронута выше, где сказано, что у Эрлинга под рукой были десятки свободных людей. Вряд ли всех их можно считать членами его семьи или бедными родичами, нашедшими приют в его усадьбе. Большинство из них были дружинниками (или охранниками, вооруженными слугами-свенами, husmæn), наемными работниками, батраками, рабами и домашней челядью. Снорри пишет: «У Эрлинга в усадьбе всегда было тридцать рабов и, кроме того, всякая другая прислуга. Днем Эрлинг заставлял всех людей работать на него, а вечером или ночью (!) он давал возможность тем из них, кто хотел, работать на себя. Он давал рабам землю, и они сеяли хлеб и снимали урожай. Эрлинг устанавливал размер выкупа, и многие рабы выкупали себя через полгода или год, а все, у кого было хоть сколько-нибудь удачи, выкупали себя через полтора года. На эти деньги Эрлинг покупал себе других рабов. Тех, кто становился свободным, он посылал на ловлю сельди или отправлял на другие промыслы. Некоторые расчищали себе участки и селились там, и каждому он чем-нибудь помогал»
[1217].
Снорри добавляет также, что Эрлинг разрешал своим рабам продавать зерно и сельдь — но только «родичу»: король Олав запрещал торговлю такими продуктами, в частности с гётами. Писатель упоминает также другую интересную деталь: «Управляющий его был из рабов, и это было не в почете» (гл. XVIII).
Обширные цитаты из саги, характеризующие Эрлинга, его хозяйство и образ жизни, приведены не случайно. Столь полное описание уникально в сагах, но вряд ли было уникальным само явление: сложное барское хозяйство. Ведь здесь предстает перед нами типичная, хорошо изученная по материалам раннесредневековой Франции и Германии раннефеодальная вотчина, в которой используется труд людей нескольких социально-правовых категорий: 1) рабов-барщинников и/или дворовых, не ведущих своего хозяйства; 2) колонов, т. е. рабов, посаженных на господскую землю и несущих барщину, а также, возможно, оброк в уплату за господскую землю — держание (здесь впервые после «Песни о Риге» упомянут раб, судя по контексту, живущий не в доме господина); 3) вольноотпущенников — полусвободных людей, связанных с барином поземельно-трудовыми обязательствами, в том числе отработкой промыслового характера, и сохраняющих в отношении его какие-то личные обязательства; 4) лично свободных людей, вчерашних вольноотпущенников или их детей, которые сами расчищают для себя землю (на территории Эрлинга? на альменде?), на которой работают и живут; 5) наконец, лиц наемного труда.
Если вольноотпущенники не обзаводятся инвентарем и рабочей скотиной, они также вынуждены заниматься промыслами или ремеслами. Если они поселяются на общинной земле, то подати платят правителю как верховному владельцу земли. Если они предпочитают земли Эрлинга, то подати положены ему как землевладельцу. По поводу же тех многих свободных наемных работников, функции которых неясны, определенно можно сказать лишь то, что для обыкновенного прислуживания в доме и охраны вряд ли требовалось 90 человек. Кроме того, не следует забывать о тех бондах, которые платили Эрлингу подать; относительно их возникает вопрос: не были ли эти люди превращены в арендаторов, держателей на (вынужденно) переданных ими же барину землях? Или их подать была только данью правителю, которую собирал его ленник, оставляя часть полученного себе?
Наконец, из числа рабов Эрлинг выбирает для себя управляющего, возможно, также и других приближенных слуг-министериалов.
В этих материалах, относящихся к XI столетию, речь идет о некой одной усадьбе знатного человека. Но в сагах люди такого ранга имеют по две и более усадьбы. Например, Николас сын Сигурда сына Храни, «могущественный муж», имел поместье Стейг на острове Энгуль в Халогаланде, а «также „усадьбу в [городе] Нидаросе“»
[1218]. Скаллагрим сын Квельдульфа имел «много вольноотпущенников и много людей, выросших у него в доме», которых он воспитывал «как дружинников», т. е. воинов, и с которыми он, судя по саге, ходил в викинги («Сага об Эгиле», гл. XX, XXI). А Эгиль сын Скаллагрима имел, как мы помним, «своих» бондов, обязанных платить ему подати (т. е. свободных поземельно-обязанных держателей).
Другой вариант — Торольв из «Саги о людях с Песчаного Берега». Богатый хёвдинг, он «много ходил в викинги и собрал большое богатство, много драгоценных вещей». Имел несколько поместий и большой боевой корабль, «жил на широкую ногу и держал при себе множество народа, ибо в те времена на островах было вдоволь добычи и иной морской поживы»
[1219]. В саге прямо сказано, что у него было не менее 100 вольноотпущенников и «народ» Торольва занимался для него промыслами так же, как это делали некоторые вольноотпущенники Эрлинга. В саге даже сказано, какими именно промыслами они занимались: ловили сельдь и треску, били тюленей, собирали птичьи яйца. Торольв женился на Асгерд дочери Бьярна, очень богатого, влиятельного человека, который, однако, не служил конунгу
[1220]. Но сам Торольв служил конунгу: он собирал дань с лопарей. Наконец, он торговал своими товарами, скорее всего промысловыми, включая меха, полученные им или его людьми от тех же лопарей. Когда он принимал конунга и «лучших людей», для которых устраивал пир, то угощал до 30 и более дюжин человек, да своих людей у него было «50 дюжин» (600 человек?!)
[1221].
Очень богатым хёвдингом, точнее, «малым конунгом» был отчим короля Олава Святого, Сигурд Свинья, женатый на матери Олава Асте и имеющий поместье в Вестфольде. Описание подготовки к приему короля, который там для него устраивали мать и отчим, весьма колоритно.
Узнав о скором прибытии своего сына-короля, «Аста сразу же встает и велит слугам и служанкам приготовить все наилучшим образом. Она велит четырем женщинам убрать покои, быстро покрыть стены коврами и подготовить скамьи. Двое слуг устлали пол соломой, двое поставили столик у входа и на него большой жбан, двое поставили большой стол, двое принесли угощение, а двух слуг Аста посылает за мужем. Все другие слуги и служанки вышли во двор. Те слуги, которые отправились за Сигурдом, принесли ему его праздничную одежду и привели коня с седлом, отделанным золотом, и с позолоченной уздечкой, украшенной драгоценными камнями. Четырех слуг Аста послала в разные стороны, чтобы они пригласили всех знатных людей на пир, который она собиралась дать в честь приезда своего сына. Всем, кто там (в имении. — А.С.) был, Аста велела одеть праздничные одежды, если они у них были, а тем, у кого хорошей одежды не было, она ее одолжила (!)».
