Поэтому с уверенностью судить о принятых хозяином в его дом родичах, о рабах, вольноотпущенниках, наемных работниках в имениях разного размера и состояния можно лишь в том случае, если в саге прямо или иным способом указано, о ком из них идет речь.
Домочадцы-родственники
На хуторах частенько проживали родичи, свойственники и друзья хозяев. Среди них могли быть состарившиеся отец и/или мать, взрослые неженатые братья и незамужние сестры, племянники, внуки, воспитанники, старые боевые товарищи хозяина или воспитатели его детей. Эти люди тоже находились под покровительством бонда — хозяина хутора и поэтому не обладали всей полнотой прав: в частности, не могли распоряжаться хозяйским имуществом, находившимся на хуторе, включая движимость, их голос не всегда принимался во внимание при решении домашних дел и работали они (конечно, в меру возраста и сил) в соответствии с указаниями хозяина и хозяйки. Но это были лично свободные люди, которые обладали собственным статусом и правовой самостоятельностью. Они сами представляли себя на тинге, им не требовался посредник для решения судебных дел. Они платили и получали в соответствующих случаях виру. Иногда — судя по сагам, не слишком часто — они имели собственные семьи, хотя и «урезанные»: например, бонд давал приют овдовевшей жене брата с детьми. Составляя как бы некую отдельную ячейку личного права, эти малые коллективы входили в домовую общину, так или иначе подпадали под власть бонда-владельца гарда и осознавали свою принадлежность к подворью, единство с ним. Хозяин заботился о них: выдавал сестру замуж, женил брата, племянника и воспитанника, хоронил родителей. Вместе с тем их свобода все же была ограничена, поскольку они находились под покровительством хозяина дома. Например, родственница Ньяля, проживавшая в его доме и работавшая в домашнем хозяйстве, собираясь выйти замуж, должна была испросить у него разрешение на брак, т. е. самостоятельно решить свою личную судьбу опасалась или не имела права.
Но сведения об этих людях в сагах столь незначительны, сообщаются настолько мельком, что дают читателю лишь самые общие представления на этот счет.
Рабы-трэли
Гораздо больше сведений в сагах о частично или целиком несвободных насельниках гардов; пожалуй, главное место среди них занимают рабы.
Время возникновения рабовладельческого уклада у скандинавов неизвестно, но в начале нашей эры он был уже вполне сложившимся. Это видно из хрестоматийного описания «свеонов» (свеев) у Корнелия Тацита, где среди других кратких сведений о социально-правовых разрядах в среде свеонов называются вольноотпущенники (libertini) и рабы (servi)
[1241]. Это картина типична для переходного к цивилизации родо-племенного общества. Примечательно, что, судя по Тациту, рабы выполняли у свеев не только домашние, но и некоторые публичные функции: так, например, именно рабу, видимо, своему доверенному лицу-министериалу, «царь» поручал стеречь оружие племени, запертое в особом помещении
[1242].
Следующее по времени сведение о рабах у скандинавов находится, как известно, в «Старшей Эдде», в знаменитой «Песни о Риге», где неприглядный на вид раб, который ютится в хижине и питается хлебом с мякиной, занят на грязной работе по уходу за скотом, является «хлевником».
Раб (трэль, дрэль) и рабыня (амбат) в сагах выглядят иначе, чем в «Песни о Риге». Прежде всего, в сагах фигурируют в буквальном смысле слова домашние рабы, в том числе слуги и служанки — дворня. Они жили преимущественно в господском доме, жилых или подсобных помещениях хозяина и выполняли в хозяйстве самую различную работу, в том числе по уходу за скотом, полевую, на сенокосе, на промыслах, а также прислуживая в доме, подобно тому как это было заведено в двух хуторах Арнкетиля, который и сам был трудолюбив, и рабов заставлял работать от зари до зари
[1243].
То, что рабы у скандинавов появились намного раньше наемных слуг и служанок, явствует из того, что, судя по сагам, описывающим эпоху викингов, в этих обществах сплошь и рядом не делали различий между рабом и слугой, рабыней и служанкой или содержанкой, считая всякую неквалифицированную или черную работу, всякие личные услуги «рабьим делом». Не случайно знатную девушку долго уговаривают выйти замуж за знатного же человека, мать которого, дочь ирландского малого короля, была, однако, пленницей викингов и содержанкой отца жениха. Греттир (из саги о нем, гл. XIV) в десятилетнем возрасте отказывается осенью пасти гусей и гусят, потому что это «презренная рабья работа»; то же самое он говорит, когда его посылают помыть отцовскую лошадь, хотя, в общем, уход за лошадьми является чем-то, по его мнению, «получше».
В эпоху викингов, судя опять же по сагам, рабов держали практически во всех гардах, в том числе арендуемых, т. е. хозяева самого разного социального статуса и имущественного положения. Только совершенно обедневшие, кое-как перебивавшиеся и нищие люди не имели рабов. Рабы присутствуют во всех сагах, в том числе «королевских»
[1244]. Владелец раба всюду обозначен словом «бонд» — опять же «хозяин». В первой, ранней редакции Вестгёталага он носит название lavarÞer (ср. англ. «лорд») — «господин», «хозяин»; в Гуталаге он также «хозяин», господин (drotin, herre)
[1245].
Нередко в сагах о рабах и их обязанностях говорится в общем виде, например: годи Торгрим имел «большой годорд, родичей… раба-работника, женщину-работницу…»
[1246]
Чаще всего рабы упоминаются в связи с уходом за скотом: «Два раба Торарина гнали скот» («Сага о людях с Песчаного Берега»); работники-рабы в «Саге о Ньяле» ухаживают за скотом, пастух рассказывает хозяину о грозящих ему опасности и бесчестье и мн. др.
Однако рабам поручались и другие работы. В сагах встречаются сведения о занятии рабынь прядением. Рабыня из «Второй песни о Хельги убийце Хундинга» (ст. 3) молола зерно. Рабы Халльстайна из «Саги о людях с Песчаного Берега» добывали соль
[1247]. В надписи на шведском руническом камне упоминается «мой кузнец» (min smi[Þ]r), видимо, раб
[1248]. Рабы Снорри рубили лес и складывали бревна для просушки, а потом хозяин с тремя рабами и провожатым связали бревна и погрузили их на лошадей, чтобы отвезти домой
[1249].
