В условиях борьбы всех против всех приходилось либо бороться, либо терять свое королевство, часто вместе с жизнью. Конунги малых королевств сражались не только за выживание, но и за верховенство, и в процессе этой борьбы происходило слияние самих малых королевств. На первых этапах эпохи викингов между собой враждовали правители территориально-племенных объединений — ранних государственных образований, как, например, у тех же свеев и гётов или других пограничных политических общностей. В поэме о Беовульфе сказано, что постоянно воевали (на море) даны и фризы, соседи англов по Балтике (ст. 1069 и сл., 1071). Распрям между данами и фризами посвящена и англосаксонская средневековая песнь «Битва в Финнсбурге», возникшая в догосударственные времена
[1373].
Теперь — о военных опорных пунктах королей. В междоусобицах и при защите от нападений, в том числе со стороны многих находников, важную роль играли крепости, или, как их обычно называли, «борги» («бурги»), окруженные валами. В то время их сооружали из земли, иногда укрепляя вал снаружи бревнами. Поверх вала сооружали палисад-частокол из заостренных бревен, направленных наружу, а вокруг выкапывали ров. Эти земляные бастионы нельзя недооценивать: в то время они были достаточно неприступными, прежде всего внутри самой Скандинавии и на Балтике. Короли специально сооружали такие крепости, а также укрепляли свои резиденции.
Когда норвежский конунг Магнус Голоногий (рубеж XI–XII вв.) со своим войском стал захватывать Западный Гёталанд, он с боями дошел до озера «Венир» (совр. Венерн); и там, на острове, они соорудили «крепость из дерна и бревен», окопали ее рвом. Дело было осенью. Туда доставили «съестные и другие необходимые припасы». Конунг оставил в крепости «отборное войско» — триста шестьдесят воинов с двумя командирами, сам же вернулся в Вик (городок и область на юго-востоке Норвегии). Узнав все это, шведский конунг Инги сын Стенкеля дождался, пока озеро замерзнет, и с тремя сотнями воинов осадил крепость. Сначала он предлагал норвежцам уйти, оставив награбленное и забрав лишь свое добро — оружие, коней и припасы. Те отвергли это предложение. Началась осада. «Конунг [шведский] велел подвезти камни и бревна и засыпать ров. Затем он велел взять якорь, привязать его к длинному бревну и забросить на деревянную стену. Множество людей взялись за бревно и разломали стену. Затем развели большие костры и стали метать горящие головни в норвежцев. Тут норвежцы попросили пощады, и конунг велел им выходить без оружия и плащей, и когда они выходили, каждого из них секли прутьями». После этой унизительной процедуры норвежцы возвратились на родину, «а жители пограничных лесов», которые они сжигали, «вернулись под власть Инги конунга» (гл. XII–XIII).
В «Саге о Магнусе Слепом и Харальде Гилли» (гл. X–XI) Снорри рассказывает о защите крепости у города Конунгахелла (в устье реки Гёты) от приплывших на кораблях вендов. Их конунг Реттибур привел с собой военачальников — знатных людей, а всего у него было «пять с половиной сотен вендских шнек, и на каждой шнеке было сорок четыре человека и две лошади». Отправив часть воинов на веслах вверх по реке, Реттибур осадил город с двух сторон. Сначала он выиграл жестокую схватку с купцами у пристани, где венды потеряли почти половину кораблей вместе с людьми; но затем нападавшие ограбили купеческие корабли и сожгли их, а потом сожгли дотла и город. «После этого они двинулись всем войском к крепости и приготовились к ее осаде». «Реттибур конунг велел предложить тем, кто укрылся в крепости, сдаться и обещал, что выпустит их из крепости с одеждой, оружием и золотом». Но осажденные отвергли это предложение и «взошли на стены крепости. Одни стреляли из луков, другие метали камни, еще другие — колья». Когда у них кончились стрелы, стали рубить надвое колья. Осаждавшие крепость венды несли большие потери. Среди них был снайпер, «стрелок из лука, который каждой стрелой убивал человека. Перед ним стояли два воина со щитами», они защищали его, но обороняющимся удалось отвлечь одного из щитоносцев и выстрелить так, что «стрела прошла между щитами, попала стрелку в лоб и вышла у него на затылке». И Снорри, симпатии которого ясны, продолжает: «Когда венды увидели это, они все завыли, как собаки или волки». Но поскольку обороняться было уже почти нечем, осажденные приняли предложение сдаться, но при том условии, что их выпустят с оружием, одеждой и тем, что они смогут унести из своего добра. «Это было очень опрометчивое решение, ибо язычники [венды] не сдержали слово». Они всех взяли в плен, многих убили, прежде всего раненых и вообще тех, кого было «трудно взять с собой». Крепость они разграбили, а позднее сожгли и городскую (главную?) церковь Креста, разделили пленных между собой и увезли их. Пленники «долго оставались в Стране Вендов в рабстве», а те, кому удалось освободиться и вернуться домой, «стали жить хуже, чем раньше». Сага свидетельствует, что торговый городок Конунгахелла уже не смог достичь прежнего процветания; к этому можно добавить, что через пару столетий Конунгахелла уже вообще перестала фигурировать среди торговых городов страны.
Такие методы борьбы — усобицы, мародерство и открытые сражения между соседними королями — можно считать типичными и для внутрискандинавской жизни
[1374].
Саги сообщают и некоторые другие интересные сведения о порядке тогдашних сражений, о чем отчасти говорилось и ранее (в части 2). Перед началом битвы происходила перебранка, обмен похвальбами, угрозами и оскорблениями в адрес противника
[1375]. Иногда стороны выдвигали «поединщиков» — по одному лучшему, прославленному воину, для их схватки между собой. Сражение обычно начиналось утром: в «Старшей Эдде» («Речи Регина») прямо говорится, что не годится, не стоит вступать в битву вечером
[1376]. Схватки на суше происходили как с оружием, так и врукопашную. В морских сражениях в ход шли копья, дротики, стрелы; а когда дракары или другие суда сцеплялись баграми и крючьями борт к борту, то, как уже говорилось, воины брались за секиры и мечи. В таких битвах поведение каждого было на виду, и требовалось большое мужество и искусство, чтобы уцелеть, тем более одержать победу. Из саг не ясно, были ли приняты у скандинавов конные сражения. То, что воины имели боевых верховых лошадей, следует из ряда саг. Вполне привычными были и такие необходимые для конницы атрибуты, как уздечка, седло и шпоры. Но не исключено, что в эпоху викингов воины, как издавна было принято у германцев, перед сражением спешивались и бились пешим строем.
Подобным же образом сражались противники и во время острого соперничества знатных родов каждого королевства, особенно из-за власти, политического верховенства.
Вообще практически вся скандинавская знать, включая семьи конунгов, была между собой в родстве или свойстве. Первые короли Швеции и Норвегии вышли из общего рода Инглингов; к тому же они, как и датские короли из рода Кнютлингов, имели родственные связи в соседних германских, балтских, славянских землях. Поэтому династические счеты были крайне запутанными, а распри из-за них трудноразрешимыми. Дело осложнялось тем, что сама система престолонаследия долго была неупорядоченной, как, впрочем, в большей или меньшей степени по всей Западной Европе.
