Некоторые итоги
После первого формального объединения каждая из Скандинавских стран не раз снова распадалась на отдельные части. Как это отчетливо демонстрируют саги, правители каждой такой части, добившись для себя самостоятельного престола, начинали яростно и жестоко сражаться за верховный трон, за объединение страны под своей властью.
Сами объединения скандинавов в единые государства были непрочными, шаткими. И государства даже под формально единой властью представляли собой сумму областей, каждая со своими обычаями, законами, претензиями и авторитетами. В период, когда, скажем, во Франции наступила уже феодальная раздробленность, Скандинавские государства переживали стадию иного, изначального, раздробления и создания единых государств путем объединения отдельных политических образований. И в том, и в другом случае хотя и на разной подоснове, но имели место относительная слабость публичной власти и ожесточенная внутриполитическая борьба.
Характерно, что согласно представлениям общества фигура монарха-правителя еще долго сохраняла черты, унаследованные от языческих времен.
Нельзя не отметить еще раз, что в создании монархии, формировании единой королевской власти, утверждении на престоле того или иного короля значительную роль играло общественное мнение и традиционные органы власти в виде народного собрания. Однако состав избирателей в течение и в результате эпохи викингов претерпевает качественное изменение: народное собрание всех бондов заменяется выборщиками, избранными из состава знати и высшего слоя незнатных хозяев. Конечно, в эпоху викингов это явление проявлялось в виде тенденции, а свое развитие получило с XII–XIII столетий. Но обратить внимание на эту тенденцию необходимо.
Морфология власти монарха
Об этом очерке
Если в предыдущем очерке рассматривается вопрос о том, как саги понимали центральную власть, а также отражали процесс ее достижения, то задача настоящего очерка — рассмотреть методы ее удержания и деяния королей, в том числе действия, предпринятые именно с этой целью. Возможно, это позволит представить себе те объемы власти, которые были достигнуты тогдашними государствами и государями.
Что касается важного вопроса о понятии (понимании) государства как единого организма, в отношении которого у верховного правителя есть известные права и обязанности, то, судя по материалам саг, это понятие, с трудом пробиваясь через территориальную раздробленность и местные амбиции, через сопредельность и спорность соседних земель скандинавов, формируется по мере и в ходе складывания в регионе как верховной власти, так и самих государственных образований, хотя бы в виде федерации земель.
У правителя, особенно верховного, была, естественно, масса публичных обязанностей. Однако, судя по сагам, личные и публичные проблемы в деятельности и, видимо, в сознании короля и его окружения были тогда связаны неразрывно. Немудрено, что их трудно разделить в процессе их исторического анализа и что это разделение в значительной мере условно.
Главной заботой короля после получения высшей власти было, разумеется, стремление удержаться на престоле, что в большинстве случаев требовало больших материальных затрат и максимальных дипломатических усилий, огромных моральных и физических сил. В подавляющем большинстве случаев власть каждого короля была довольно кратковременной. Сплошь и рядом король правил всего несколько лет, что было связано как с образом жизни самого правителя-воина, так и с междоусобицами. Исключения из этого правила немногочисленны и, насколько можно судить по сагам, касались либо очень жесткого, либо, напротив, внешне мягкого государя. Иногда эти противоположные по своей натуре и методам правления короли сменяли друг друга, как, например, царствование Харальда Сурового и сменившего его Олава Тихого в Норвегии второй половины XI в. За несколько лет власти королю надо было успеть укрепить не только свои жизненные позиции, но и позиции своих наследников и вообще династии.
Королевские личные, родовые и регальные владения как опора центральной власти
Как говорилось в начале части, короли постоянно нуждались в материальных средствах для удержания своей власти и защиты независимости страны, для поддержания необходимого престижа и укрепления социальных связей — своей общественной опоры.
О роли викингских грабежей в укреплении материальной базы претендентов на трон, а затем и избранных монархов речь уже шла выше. Но одновременно все большую роль приобретала родовая, личная и домениальная, как и регальная, движимая и, особенно, недвижимая собственность короля, которая в тех условиях не только давала ему убежище и постоянный доход, но играла центральную роль в его административно-фискальной и прочей публичной деятельности. На приобретение такой собственности зачастую были прямо нацелены и грабежи викингов. Поэтому заметная часть жизни местных правителей, малых королей или ярлов, а затем и королей объединенных государств была посвящена постоянному, заботливому формированию и приращению своей собственной и родовой земельной собственности, а также и, по возможности, регальных, т. е. коронных домениальных владений.
Еще малые короли успешно увеличивали свое имущество, особенно земельные владения
[1416]. В поэме «Беовульф» описывается искусно построенный деревянный дворец конунга данов, укрепленный железными скобами внутри и снаружи, с крутой крышей, увенчанной рогами (как дань божеству: вспомним традиционные ритуальные рогатые шлемы викингов). Это строение было не под силу разрушить даже чудовищу, только пламя могло погубить его (ст. 770–780). Конунг из «Старшей Эдды» увеличивал свои земли путем захватов. Еще более успешно расширяли и умножали свои владения верховные правители. Уже в середине X в. королевские усадьбы в Норвегии располагались вдоль всего побережья. Хакон I Воспитанник Ательстана, которого также называли Хаконом Добрым (ок. 945 — ок. 960), находился в одной из таких усадеб в Фитьяре, когда на него напали сыновья Эрика Кровавая Секира, и там же он умер от ран.
Наличие и расширение собственных родовых имений, а также королевского домена, доходы от которых в королевской казне того времени не различались и не разделялись, было совершенно необходимо для правителей в условиях неупорядоченной налоговой системы и частых отпадений целых областей. А ведь короли постоянно нуждались в деньгах — для войны, пиров и вообще достойного короля образа жизни, а также для того, чтобы наделять земельными пожалованиями и другими дарами церковь, дружинников, знатных людей, которых было необходимо привлечь на свою сторону.
Конунги забирали себе особенно удобные земли и дворы, такие, где можно было организовать королевские усадьбы-хусабю. Их создавал, как говорилось выше, еще Энунд Дорога. Этот свейский конунг, упоминавшийся Римбертом в «Жизнеописании св. Ансгария» и известный как «строитель дорог», устроил для себя усадьбы в каждой сотне Свитьода и разъезжал по ним, собирая дани и подношения, главным образом натурой, в виде угощений, которые устраивали ему и его дружине («ездил по пирам»). Надо полагать, что там, как и в имениях родовой знати, трудились и работники разного статуса, в том числе рабы. Эти имения (с объединявшими их дорогами!) были важнейшими опорными пунктами, где короли или ярлы не только непосредственно кормились и куда для них свозили некую дань, но и точками, откуда они контролировали жизнь каждой округи, осуществляли свою власть над ней, следили за сбором ополчения. Такая кочевая жизнь правителей и их дворов была характерна для всей раннесредневековой Западной Европы и определялась несовершенством государственной власти и примитивностью ее фискально-административного аппарата. Именно такова была ситуация в Скандинавии эпохи викингов.
