Когда же выступал Эгиль, то свою памятную стихотворную речь он начал словами:
Венцом словесным / Украшу / Прах родичей,
Открыв врата / В тыне зубовном
[1788]…
Уже одно это выразительное пятистишие дает Эгилю право так говорить о своей поэзии: «В укроме души / дивный дар…»
При немалом числе скальдов, а у них — благодарной аудитории, имеющей навык восприятия стихов, некоторые кеннинги, метафоры и даже сюжетные повороты превращались в штампы, как бы носились в воздухе и поэтому использовались неоднократно и даже, вероятно, разными поэтами
[1789], что, впрочем, характерно для поэзии вообще.
Знаменитые скальды и их висы
Яркой особенностью скальдической поэзии было осознанное авторство, гордое и ревнивое. Скальды ценят свое искусство как необычный, волшебный дар. И хотя повторю, что в те времена немало людей самых разных статусов при случае могли сочинить пару складных строк, но искусством подлинного стихосложения, со всеми его стилями и со всей особой, изощренной выразительностью и стройностью стиха, владели только избранные люди — скальды.
Древнейший исторически засвидетельствованный «королевский скальд» — норвежец Браги Старый сын Бодда (первая половина IX в.). Сохранились отрывки из его «Щитовой драпы» — стихотворения в честь конунга Рагнара, где воспевается изображение на щите, подаренном скальду. Некоторые исследователи даже считают, что именно этот поэт был как бы мифологизирован, дав имя богу скальдической поэзии Браги. Снорри Стурулсон в «Младшей Эдде» цитирует его стихи, в которых излагается легенда о создании территории Дании («видение Гюльви»). Легенда гласит, что богиня Гевьон захотела иметь собственные владения и попросила у Гюльви, божественного короля обширной Швеции, дать ей для этого землю. Он разрешил ей взять в шведских пределах столько земли, сколько смогут вспахать за сутки четыре быка. Гевьон обратила в быков своих четверых могучих сыновей, рожденных от северного великана. Они нарыли много мягкой земли, Гевьон набрала полный передник. Перетащили, высыпали землю в море у пролива (Зунда), а могучие быки вспахали всю ее за одну ночь. Так появилось множество датских островов, самый большой из которых назвали Зеландией. А в Швеции, в том месте, откуда забрали землю для датчан, образовалось озеро (Меларен). По этому случаю написаны стихи, которые Снорри приписывает Браги Старому:
У Гюльви светлая Гевьон / злато земель отторгла,
Зеландию. Бегом быков / вспенено было море.
Восемь звезд горели / на лбах четырех быков,
когда по лугам и долам / добычу они влекли
[1790].
К числу первых скальдов, память о которых сохранилась, относился и «сказитель» Кэдмон, который, в отличие от Браги Старого, принадлежал к раннехристианской культуре. Он отличался искусством стихотворной импровизации, сочиняя стихи по мере их исполнения. Такой способностью отличались многие скальды, что особенно удачно сочеталось с обычаем «воспевать» стихи (отмеченным в Англии еще Бедой Достопочтенным).
С X в. начался подъем популярности стихосложения в Исландии, а с XI столетия центр скальдической поэзии вообще перемещается в Исландию, где затем, особенно в XIII в., стихосложение стало чуть ли не массовым явлением.
В X столетии славились скальды Эгиль сын Грима (Скаллагрима), Эйнар Скаллагримссон и Ульф Углосон. В честь конунга Харальда Прекрасноволосого создал «Песнь хвалы» один из самых знатных норвежских скальдов Торбьёрн Хорнкловы
[1791]. Скальд Торд сын Кольбейна, современник скальда Гуннлауга сына Иллуги, также был одним из поэтов в окружении короля Харальда Прекрасноволосого
[1792]. Из «Книги о заселении земли» известен скальд середины X в. Тьерви Насмешник, который был убит за то, что сочинил нид о муже любимой женщины. Во второй половине X в. одним из наиболее значительных скальдов считался Глум сын Гейра (ок. 940 — ок. 985)
[1793]. Он состоял при сыне Харальда конунге Эрике Кровавая Секира и его сыновьях, правивших после кончины последнего. Кроме стихов он славился ратными подвигами. В последней трети X в. был известен Халльфред Беспокойный Скальд (ок. 967 — ок. 1007)
[1794].
Эйвинд Финессон Погубитель Скальдов (ум. ок. 990) получил свое прозвище то ли потому, что шире и уместнее остальных использовал выражения других скальдов, то ли потому, что выигрывал поэтические состязания. Эйвинд был родичем и скальдом короля Хакона Доброго, сына Харальда Прекрасноволосого, участвовал в его последней битве на острове Сторд и написал, помимо прочего, великолепную поэму «Речи Хакона». Поэма написана эддическими размерами, поэтому язык ее сравнительно прост. Скальд славит воинскую доблесть Хакона, его героическую смерть и посмертный путь в Вальхаллу, говорит о тяжести потери «столь доблестного духом» вождя стихами, звонкость которых так прекрасно передал переводчик: «Яростный ясень битвы, губитель ярлов» Хакон «шел под шлемом медным», а свою «броню бранную / брякнул оземь», выказывая так бесстрашие и готовность биться до смерти; так «вождь полномочных воев / пред битвой велией / взбодрял отряды». Скальд описывает высокий накал битвы:
В одежды Одина / Рука владыки,
Как по воде, ударила / Добрым булатом.
От дротов шел грохот / И гром от тарчей,
Мечи о кольчуги / Звонко стучали (ст. 5).
Ногами копий грозных / Гордо попирали
Воины норвежские / Вражеские головы.
Драка была страшная. / Красили конунги
Щиты блестящие / Во цвета кровавые (ст. 6).
Ран огни горели / В волнах крови,
Бердыши вершили / Жизнь и смерти шибко.
Мыло море ран / Мыс булатный,
Стрел поток струился / На острове Сторде
[1795].
Но вот изошли кровью, «измокли многие / мужи в струях стали», сидят, как будто отдыхая, погибшие воины. И боевая звонкость стиха сменяется печалью обреченности:
