Сидели с обнаженными / Мечами владыки,
Щиты изрезаны, / Латы изрублены,
Плохо было сему полку,
И путь его / Вел в Валгаллу (ст. 9).
И еще: «рать оружную / Хакона храброго / с дружиной храброй / зовут к себе боги» (ст. 10). Самого Хакона с дружиной и с оружием в Вальхалле приняли очень хорошо, потому что он был отважен и «почитал святыни».
Поэтому «будет / ему вовеки / великая слава». Хакона тем более жалко, что с ним уходит язычество («святыни»!), а для народа это тяжело:
…Конунг чтил святилища, / Ибо радостно
Приняли Хакона / К себе всеблагие боги.
В добрый день / Родился конунг
Столь доблестный духом. / И всевечно
Время Хакона / Станут славить люди.
Прежде пройдет, / Порвав оковы,
Фафнир Волк
[1796] по землям, / Нежели равный
Хакону конунг / Его место заступит.
Мрут стада, / Умирают родичи,
Пустеют долы и домы, / С тех пор, как пришел
К Одину Хакон. / Народы многие попраны
[1797].
Окончание этого стиха в другом переводе звучит так:
Гибнут родичи / Добро идет прахом,
И страна пустынею стала.
Со язычески боги Хакон
Сгинул, и с той поры премного
Страждет народ (ст. 21)
[1798].
Преемники Хакона, сыновья Эрика Кровавая Секира, были не по душе независимому поэту, и он отказался им служить. Более того, Снорри говорит, что по поводу скупости Харальда Серая Шкура и его братьев, «сыновей Гуннхильд», Эйвинд написал поносные висы (№ 1, 2)
[1799]. Последние годы жизни скальд провел в своем имении в Халаголанде (Северная Норвегия), продолжая писать стихи, но от них сохранились лишь названия.
В XI в. славились скальды Гуннлауг Змеиный Язык и Сигват Тордарсон, образованный и умный сподвижник короля Олава Святого, а также целая плеяда скальдов при этом короле и его сыне Магнусе Добром. В первой трети XI в. замечательный скальд Сигват Тордарсон писал о жертвах альвам, которые приносят шведские бонды в Гаутланде, о чем свидетельствовала и «Сага об Олаве Святом». И этот факт, как и стихи Эйвинда Погубителя Скальдов, представляет собой еще один достоверный показатель живучести языческих верований, которые сохранялись у скандинавов и после введения христианства. Напротив, известный поэт XI в. Арнор Скальд Ярлов по случаю смерти Геллира, поборника христианства в Хельгафелле, сочинил хвалебную песню в его адрес, в которой жизнь и деяния последнего описаны «очень ясно»
[1800]. Произведения скальдов, таким образом, отражают и упорную борьбу между старой и новой верой.
Уже упоминавшийся Халльфред Оттарссон, сподвижник короля Олава сына Трюггви, воспевал в стихах сражения этого короля, которые тот вел с англичанами или во время набегов викингов. Об этом же повествует древнеанглийская поэма «Битва при Мэлдоне», события которой относятся примерно к 991 г., причем аналогии того, что там написано, имеются в «Саге об Олаве сыне Трюггви» (гл. XXX)
[1801]. Однажды Халльфред пригрозил крестителю Олаву, что вернется к язычеству, если король не выслушает посвященную ему драпу. Король выслушал, но прозвал упрямца «трудным скальдом». Халльфреду Трудному Скальду принадлежат еще хвалебные стихи в честь ярла Хакона Могучего и шведского короля Олава Шётконунга, лирические стихи о его достойной и верной любви, а также ниды против соперника.
Бьёрн сын Арнгейра, по прозвищу Богатырь с Хит-реки (ок. 989 — ок. 1024), в молодости служил на Руси, у «Вальдамара конунга» (великого князя Владимира). Он известен своей враждой из-за девушки с Тордом сыном Кольбейна, в конце концов женившимся на любимой Оддню. Скальды не раз обменивались нидами, которые читали публично, на различных сборищах, в частности при «битвах коней», так что их стихи широко расходились среди публики. В стихотворении «Серое брюхо» Бьёрн зло вышучивает обстоятельства рождения Торда. Он пишет, что, когда его мать как-то вышла на берег, к ней подобрался усатый сом, а когда женщина съела его «серое брюхо», то нежданно понесла младенца, да еще уродливого:
Рождён малец, / Не ждан подлец!
Молвила мужу: / Многих не хуже!
Как пес, зубаст, / Да спать горазд,
Храбр, что коза, / Кривы глаза
[1802].
Оскорбление в свой адрес и в адрес матери Торд не спустил. Спор между скальдами был вынесен на альтинг, и в конце концов Торд убил Бьёрна.
В «Пряди о Стуве», который был «могуч, статен и прекрасен с виду», а также «слыл хорошим скальдом», говорится о том, как герой, который был, судя по «Саге о людях из Лососьей Долины», из старинного и почтенного исландского рода, угощал нежданно нагрянувшего к нему в гости Харальда Сурового Правителя (1046–1066). Эта драпа и была им сложена в честь конунга. Позже Стув уехал в Норвегию за наследством и там был королевским дружинником.
В некоторых семьях дар стихосложения переходил из поколения в поколение. В X столетии в одном из знатных исландских родов возникла целая династия скальдов: Квельдульв сын Бьяльви, Грим Лысый (или Скаллагрим) сын Квельдульва, Эгиль сын Грима Лысого (Скаллагримссон), Скули внук Эгиля. Стихи сочиняла и внучка Эгиля (по дочери Турид). О выдающемся скальде и человеке Эгиле Скаллагримссоне будет рассказано дальше.
В «Саге о Хёрде и островитянах» персонажи нередко вообще говорят стихами. Один из импровизаторов, скальд Маркус сын Скегги Старшего, был законоговорителем-лагманом (конец XI в.)
[1803]. Стихи также складывали некоторые другие хёвдинги и даже конунги, причем стихи хорошие
[1804].
Конечно, для поэтического творчества требовалось наличие соответствующей аудитории, и не случайно даже в богатой хорошими поэтами Исландии X–XIII столетий только отдельные районы были как бы центрами скальдической поэзии, тогда как другие районы оставались к ней относительно равнодушными. Подлинным «питомником» скальдов стали Западные Фьорды Исландии, где чуть не каждый мог сочинить несколько приличных стихотворных строф. Напротив, в Восточных Фьордах эта традиция не была распространена, так что шесть вис в «Саге о сыновьях Дроплауг» являются своего рода исключением, тем более что не известны ни автор, ни время их написания. Кроме того, там лирически говорится о лесе и вереске, а такого рода лирика сагам почти не свойственна…
