В «Саге о Ньяле» (гл. 1, XX и др.) говорится, что богатый Хальвдан был «знаток законов, без него решение считалось незаконным». А его жена Унн — «красивая, учтивая и хорошего нрава». Другой персонаж той же саги Хрут «был красивый, рослый и сильный человек, искусный в бою, покладистый, очень умный, беспощадный к врагам и хороший помощник в любом большом деле». Интересно противопоставление характеристик: если, например, Атли, сын ярла Арнвида из Восточного Гаутланда, «любил воевать», а скальду Эгилю убить человека «ничего не стоит», то Гуннар говорит о себе: «Мне труднее, чем другим, решиться убить человека». Герой этой саги Ньяль характеризуется так: «Ньяль был богат и хорош собой, но у него не было бороды. Он был такой знаток законов, что не было ему равных. Он был мудр и прозорлив и всегда давал хорошие советы. Он был доброжелателен, обходителен и великодушен и никому не отказывал в помощи, кто бы ни обращался к нему». Его жена Бергтора, дочь Скарпхедина, «была очень домовитая и достойная женщина, но немного суровая»
[1942].
Неустрашимый, могучий боец, любящий и любимый муж, верный друг — таким описан герой «Саги о Гисли». Но у него «не было удачи», и он погиб в битве
[1943].
Сын конунга Хальвдан «был решителен, но сдержан, красив собой и рано преуспел во всех искусствах, которые могут украсить мужчину и которыми лучше владеть, чем не иметь /их/. Он был преданным и надежным другом, но выбирал друзей с осторожностью. Он был очень жизнерадостным человеком, и с ним всегда было весело, но, если ему кто-то не нравился, он мог стать опасным врагом для своего обидчика и долго помнил обиду, не мстил сразу»
[1944].
Хельги, который воспитывался у своего приемного отца и родича Торстейна Белого, «в детстве был немногословен; возмужав, стал неуступчив и мстителен. Он был сообразителен и находчив», честолюбив («Сага о Торстейне Белом», гл. VIII)
[1945]. Торхалль Охотник, выполнявший поручения Эрика Рыжего (из саги об этом известном человеке, достигшем Америки): «Высок ростом, черен и безобразен… уже в летах, нрава плохого, хитер; молчалив, но сварлив, когда говорил, и всегда подбивал на недоброе. Чуждался новой веры, когда она пришла в Гренландию». Хельги и Торхалль — в разной мере осуждаемые персонажи.
Стурлауг, сын богатого и знатного херсира (главы фюлька в Норвегии и, возможно, одного из первопоселенцев в Исландии) Ингольва, «рано стал высок ростом и силен, у него были светлые волосы и белая кожа… и вся его фигура была хорошо сложена. Он легко ладил со всеми своими людьми, был спокойного нрава», щедр и поэтому «очень популярен». К тому же он «выучился стрельбе, плаванию и другим искусствам»
[1946]. И там же: «сын бонда» Сигват был «очень силен и хорошо воспитан»
И положительный герой Ингвар /Путешественник/ «был высок ростом, статен и силен, и красив лицом, умен и красноречив, мягок и щедр со своими друзьями, но суров со своими недругами, учтив и изящен в обращении, так что мудрые люди приравнивали его к тем, кто был и будет самым знаменитым человеком в северных странах по мудрости и силе, как среди богов, так и среди людей»
[1947].
Саги, написанные в XIII в., продолжают такую традицию обрисовки образа. Так, Снорри сын Магнуса (из «Саги об исландцах») в 18 лет был «красивый молодой человек, у него были светлые, ровно лежавшие волосы, он был хорошо сложен и приятен в обхождении. Он был довольно высок для своих лет, настойчив и смел. У него была красивая речь; в обычной беседе он держался непритязательно, но, если хотел настоять на своем, лучше было ему не перечить, а иначе можно было нарваться на большую беду». В саге это последнее свойство героя прекрасно «сочетается» с «приятностью в обхождении». В гл. 84 «Саги об исландцах» содержится целых восемь подобных описаний персонажей
[1948], что в целом нехарактерно для этого произведения.
Заслуживают внимания и те отдельные штрихи характеристик, с помощью которых рисуется образ скандинава в авторских сагах XII–XIII в. — в полном соответствии с данными фольклорных саг. Так, Греттир начинал буквально тосковать, если не с кем было сразиться, негде испытать свою силу, и все «искал, найдется ли для него достойное поприще», т. е. возможность поработать мечом («Сага о Греттире», гл. XXXI). В «Саге об исландцах» (гл. 16), когда некий человек решил поменять местожительство, съехав со старой земли, ему во сне явился скальд Эгиль, который сказал вису. В ней Эгиль отметил, что в принципе «меч вздымать муж не жаждет. Блекл как снег облик крови». Тем не менее «землю брал я булатом», т. е. «завоевывал», и скальд, видимо, советует собеседнику последовать своему примеру. Муж должен стойко переносить боль. Так, некогда хёвдинг и воин Лофт сломал ногу, а когда она срослась, счел, «что дело неладно. Тогда он велел сломать ногу еще раз и сам указал, как надо перевязывать. В этот раз срослось хорошо, но ходил он, немного прихрамывая» (там же, гл. 40)
[1949]. Все саги свидетельствуют, что скандинавы ценили не только умения («искусства»), в том числе бытовые и военные, но также щедрость, гостеприимство, способность поддерживать хорошую беседу, любезное обхождение
[1950]. А в скорби, в унынии «были молчаливы и редко с кем разговаривали».
Мне представляется важным еще раз подчеркнуть, что при всей своей лаконичности саги демонстрируют поистине выдающуюся роль личности, индивида, несмотря на всю безжалостность этой кровавой эпохи, когда конфликты и законы кровной мести занимали важное место в сфере мотивов личного поведения. Конечно, при всем этом нельзя не отметить, что примечательные личности саг — это представители социальных верхов, которые выделяются из достаточно серой массы народа. И это — среда тех же самых викингов, что творили свою эпоху.
Как подробные портреты, так и беглые зарисовки образов отдельных людей того времени еще раз свидетельствуют о принятых тогда критериях оценки человека, его поведения и внешности; в качестве составных частей они во многом перешли в культурные модели столетий, следующих за эпохой викингов. Свидетельствуют и об их нравах.
Некоторые общие наблюдения
Мы не встретим ни у Высокого, ни в сагах, ни в поэзии (скальдической, эддической и эпической) таких понятий, как грех, прегрешение, вина и ее нравственное искупление, или таких моральных норм, как раскаяние и милосердие, или таких ритуалов, как исповедь, отпущение грехов, крещение, венчание, отпевание. Фольклор эпохи викингов, как неоднократно подчеркивалось, — это преимущественно мир языческой культуры. Но как же сложен и интересен этот мир — и общества, и душ человеческих, отраженный в сагах!
