Вспыхнул огонек зажигалки, потом загорелся еще один, и
неизвестные типы спустились вниз. Шастали они там довольно долго, прежде чем
вновь появились в поле нашего зрения.
— Куда он делся? — вопросил тот же голос. —
Не мог же он сквозь землю провалиться?
«Еще как мог», — очень хотелось ответить мне.
Парни начали совещаться.
— Веник, ты ж видел, он на пустырь поперся?
— Ну, видел, — неохотно ответил Веник.
— И где же он тогда?
— А я откуда знаю? — возмутился Веник. В этот
момент в их разговор вклинился третий:
— Может, в кустах засел? Надо проверить.
Идея нам не понравилась: в кустах засели мы.
— Сматываемся, — шепнула Мышильда и первой
бросилась на улицу. Мне ничего не оставалось, как последовать ее примеру. В
рядах врагов наметилась паника.
— Мама моя! — взвизгнул один. — Что это было?
А второй очень серьезно ответил:
— Динозавр.
Мне захотелось повернуть назад и уточнить, что он имеет в
виду, но Мышильда тянула меня к дому и даже слушать не хотела о том, чтобы
вернуться.
Мы укрылись на терраске и прислушались. Свет не включали.
Кто-то прошелся под окнами, замер у палисадника, рядом с моей машиной. Это меня
встревожило, и я прильнула к окну. На машину враг не покушался, постоял,
повертел головой и сказал куда-то в сторону:
— Тишина как на кладбище.
Так и не включая свет, мы устроились на своих постелях, и
Мышильда сказала:
— У меня два вопроса: куда делся наш троюродный и
откуда взялись эти типы.
— На первый вопрос могу ответить сразу, —
вздохнула я. — Где-то в стороне флигеля еще один подземный ход. Может, и
не один… Думаю, в нем он и укрылся, как только заметил этих. Он осторожный, —
вздохнула я и добавила:
— Гад.
— Да, понарыли, точно кроты. Завтра надо там все
осмотреть и твою версию проверить. Хотя скорее всего ты права, больше ему
деться некуда: вниз он спустился, а наверх не поднялся. А с этими что?
— С этими два варианта: либо они недруги троюродного и
его выслеживают — братец их на хвосте приволок. Такой расклад нам на руку:
оторвут ему голову, и нам возиться с ним без надобности. А может, это те самые
типы, что сегодня лишили Иннокентия коленной чашечки.
— Не улавливаю связи, — нахмурилась Мышь.
— Допустим, кому-то не понравились расспросы
Иннокентия, его предупредили и скорее всего за ним проследили.
— И что? — усмехнулась она.
— Не знаю что, — поняв, что малость запуталась,
ответила я. — Может, заприметили мою машину с иногородними номерами и
решили разобраться, что тут происходит. Вполне возможно, от местных узнали, что
мы тут клад раскапываем. Вот и остались. Появление темной ночью Эдика их
озадачило, и они за ним стали следить, а он исчез из-под их носа и очень их
огорчил.
— Если они следили за ним, то почему нас не засекли?
— Так мы с тобой не с улицы шли, а в нашу дыру
пролезли.
— Логично, — кивнула Мышильда. — Но я тебе
честно скажу: это трио очень мне не нравится.
— Мне тоже, — вздохнула я.
Появляться вторично на пустыре мы не рискнули и пожелали
друг другу спокойной ночи. Сон не шел, бриллиантовый дым витал в темной
комнате, а по углам прятались многочисленные конкуренты.
Утром я первым делом отправилась за машиной Иннокентия,
сестрица осталась приглядывать за фундаментом. Машину я поставила рядом со
своим «Фольксвагеном» и, открыв дверь, занялась поисками таблеток Иннокентия
Павловича от изжоги. Они были то ли в «бардачке», то ли в карманах чехлов, то
ли у черта на куличках. Я немного нервничала, так как ночные события не шли у
меня из головы.
— Привет, детка! — услышала я совсем рядом и
обернулась, чтобы взглянуть, какому придурку взбрело в голову сказать мне
такое.
Придурок оказался широким коротышкой (он-то наверняка считал
себя рослым), мордастым, с тремя золотыми зубами на переднем плане, бритый
наголо и очень нахальный. Одет в шорты цвета хаки и пеструю рубашку навыпуск.
На ногах сандалии. Я посмотрела на него, начав с ног и закончив физиономией. Он
стоял, сунув руки в карманы, и продолжал скалить зубы.
— Привет, сынок, — ласково ответила я, не спеша
вылезла из машины и расправила плечи.
— Мама моя! — ахнул он, отступил на шаг,
присвистнул и добавил:
— Вот это да!
— Что — да? — по-прежнему ласково осведомилась я.
Ясно выразить свою мысль он не мог и, судя по всему, не сможет еще какое-то
время. Я потрепала его по плечу и сказала:
— Дышите глубже, — и, хлопнув дверью машины, пошла
к дому. Парень проводил меня взглядом и еще раз сказал:
— Мама моя…
В кухне сидела Мышильда, с томлением глядя в окно.
— У нас появились соседи, — заявила она. — В
одиннадцатый дом народу понаехало. На красной «Тойоте». Трое. По виду —
форменные бандиты и уже выспрашивали о нас.
— Откуда сведения?
— Евгений бегал за бутылкой к завтраку.
— Ясненько. Что обо всем этом думаешь?
— Думаю, ты права. Ребятки приехали по нашу душу, а
троюродный гад им без надобности. Хотя черт их знает… Это все мумия… Боцман до
сих пор в розыске, и, кроме нас, никто не в курсе, что он умер. Улавливаешь?
Дружки интересуются, зачем он нам понадобился.
— На это есть ответ: интересовались домом, случайно
заинтересовались Боцманом.
— Ага, ты этих типов не знаешь, — Мышильда с
тоской посмотрела в угол и заметила:
— Никакого покоя… Теперь не покопаешь.
— Как бы не так, — рассердилась я. — Вот
сейчас позавтракаем и пойдем. Кстати, с одним из соседей я, должно быть, сейчас
познакомилась. А каким образом они нашими соседями оказались? Неужто какая
бабка решилась их на постой пустить с такими-то лицами?
— Не бабка, — ответила Мышильда. — Бабка
умерла, уже довольно давно, а дом внуку оставила. Он хотел его продать и, как
видно, продал… а может, и нет, — задумчиво заключила сестрица.
— Ладно, кончай голову ломать, — решила я. —
Завтракаем — и за работу.
