— Не шали, — погрозила я ему пальцем, затем,
ухватив его за ухо, дернула сначала вверх, потом вниз.
— Убью! — взвизгнул он, а я, отпустив его ухо,
отскочила в сторону и дружески предложила:
— Догони.
Он честно пытался. Однако при росте метр семьдесят
сантиметров он весил никак не меньше девяноста килограммов, к тому же пил,
курил и вообще образ жизни вел очень далекий от здорового. Поэтому на десятой
минуте уже задыхался, хрипел и вытирал пот, градом катившийся по широкой
физиономии. Для меня десятиминутная пробежка дело пустяковое, я в отличие от
своего преследователя не потела, дышала ровно и разминке радовалась. К этому
моменту на пустыре возник номер третий, то есть Саша, или Клей. Несколько минут
он с недоумением взирал на нашу игру в догоняшки, потом спросил у Коли:
— Чего это они?
Тот все еще пребывал в прострации и в ответ недоуменно пожал
плечами. Пустырь мне уже надоел, душа требовала настоящего размаха и солидной
дистанции. Я устремилась к кустам терновника, с целью выпорхнуть на улицу.
Сергей к этому моменту цветом лица походил на вареного рака, и я притормозила,
чтобы дать ему возможность немного отдышаться.
— Серега, — позвала я весело, — сейчас рванем
по пересеченной местности. Следи за дыханием.
— Я убью тебя, — жалобно сказал он, но я не
поверила.
— Это вряд ли.
— Чего они дурака валяют? — вопросил Сашка,
обращаясь к Мышильде, поняв, что от Кольки сейчас никаких сведений не
добьешься: он был грустен, тих и сам в себе.
— Серега им нагрубил, — с готовностью пояснила
сестрица. — А они этого страсть как не любят. И маленько вашего за ухо
потрепали. Подружески. А он бегать за ними стал.
Сашка нахмурился и повысил голос:
— Кончай, Серега.
— Помиримся? — предложила я.
Выглядел Серега неважно, и я за него немного уже
беспокоилась. — Помиримся? — повторила я и доверчиво пошла к нему
навстречу.
Он оказался плохим человеком: в ответ на мою готовность все
простить и забыть попытался сделать подсечку. У меня это вышло гораздо лучше,
Серега хрястнулся наземь, а я, чтобы впредь отбить у него охоту пакостить мне,
придавила его коленом.
— Эй-эй-эй, — забеспокоился Сашка. — Смотри,
не покалечь парня.
— Да мы шутим, — улыбнулась я, поставила парня на
ноги и даже отряхнула его футболку, прошептав на ухо:
— Дернешься, шею сверну.
Он хмуро посмотрел и затих.
— Кончайте дурака валять, — сказал Сашка, подходя
ближе, с сомнением глядя то на меня, то на товарища.
— Да мы и вправду шутили, — оправдывалась я.
— Бегает как страус, — вдруг заявил Серега и
добавил:
— Господи…
— Может, чайку? — предложила я. — Прямо здесь
бы и устроились.
— Колька, — позвал Сашка, — сгоняй за пивом.
— Пиво мы не пьем. В здоровом теле — здоровый
дух! — Я расправила плечи, Сашка воззрился на мой бюст и слегка закатил
глазки. Надо сказать, что близко подходить ко мне он стеснялся: как видно,
считал, что на расстоянии не так заметно, что он кончается там, где у меня
начинается подбородок. И совершенно напрасно, я привыкла к коротышкам и уже
давно не обращала внимания на такие пустяки. Тут влезла Мышильда, выпорхнула
из-под моего локтя и принялась жаловаться Сашке:
— А вот он сказал нам, чтоб мотали отсюда, — ткнув
пальцем сначала в Серегу, потом в меня, затараторила сестрица. — А почему
мотали? Пустырь-то ничейный, и мы тут никому не мешаем, роем себе и роем. И
пугать нас вовсе ни к чему. Женщины мы нервные и… беззащитные, — с легкой
заминкой сказала она. Сашка в продолжение Мышильдиной речи безотрывно смотрел
на мой бюст. Потом он потоптался немного и сказал:
— Да он шутил просто. Ройте, ройте, — и пошел
прочь, слегка пошатываясь. Колька поднялся и, словно во сне, побрел следом, а
за ним, чуть замешкавшись, потянулся Серега.
Выждав, когда они скроются с глаз, мы кинулись к забору. К
той его части, которая разделяла садовые участки дома номер девять, то есть
нашего, и дома номер одиннадцать, то есть ихнего. Я нанесла забору повреждение,
выломав две доски, и мы с сестрицей вторглись на чужую территорию. Осторожно
пробрались к большой веранде со стороны сада и залегли в кустах. По причине
жары парни устроились на веранде пить пиво. Сашка кому-то звонил по сотовому
телефону. Я всегда знала, что подслушивать нехорошо, потому и не удивилась,
когда мне отвалили на всю катушку. Сашка описывал мой внешний облик, используя
следующие выражения: здоровущая, как два арбуза, подушка, а закончил так: «В
общем, не девка, а катастрофа. Все на месте, только в пять раз больше, чем у
нормальной бабы». И это было сказано о достоинствах, так щедро отпущенных мне
природой. Мышильда взглянула на меня сочувственно и прошептала:
— Неинтеллигентные люди.
Тут Сашка перешел на описание сестрицы, и пришла моя очередь
ее утешать.
— Неинтеллигенты, — убежденно сказала я, Мышильда
кивнула, и мы побрели к дыре в заборе, а потом взялись за лопаты, однако много
чего нарыть не успели. Евгений позвал обедать.
После обеда мы опять отправились к фундаменту, но мысль о
соседях не давала нам покоя, оттого работа не спорилась. В общем, до самого
вечера подглядывали и подслушивали: то мы за соседями, то они за нами, время от
времени сталкиваясь возле дыры в заборе и приветствуя друг друга. В результате
шпионской деятельности достоверно удалось установить следующее: Кольку звали
Веник, Серегу — Шайба, а командиром у них был Сашка, или Клей. Вечером,
совершенно измучившись, мы легли спать непривычно рано. Мышильда, сидя на
кровати, делала маникюр и размышляла вслух:
— Все-таки странная у этих типов манера давать друг
другу прозвища. Вот, например, Клей. Что это за безобразие такое?
— Может, он прилипчивый очень, — выдвинула я
рабочую гипотезу.
— Ну, Шайба, понятно, — продолжала
сестрица. — Лицо у парня совершенно круглое, словом, очень аппетитная ряха,
такую ряху вполне логично назвать Шайбой, а вот Веник?
— Новая метла по-новому метет, — брякнула я, но
Мышильда отмахнулась:
— Больно сложно…
— А может, у него фамилия Веников, — обрадовалась
я. — Или он чистюля, все за всеми убирает, точно пылесос.
— Так пылесосом бы и звали…
— Может, они незнакомы с достижениями цивилизации?
