— Как же, незнакомы. А сотовый?
— Ну… пылесос и телефон вещи разные, — пожала я
плечами, теряясь в догадках, чего это сестрицу так разбирает с этими кличками.
Через полчаса мы закончили думать вслух и отошли ко сну.
Утром нас ждал сюрприз. Новый раскоп в районе флигеля.
Мышильда побледнела от злости и молвила:
— Сил моих больше нет. Прямо хоть капкан ставь.
Эта мысль мне необыкновенно понравилась.
— А где их продают? — спросила я, Мышильда
нахмурилась и сказала:
— Ты что, с ума сошла?
— А он что делает? Надо как-то бороться.
— Слушай, — ахнула она. — А вдруг это соседи?
— Клей с дружками?
— Ну…
— А им-то чего надо?
— Сокровища, — всплеснула она руками. — Чего
ж еще? Ты сама же им и разболтала.
— Чего разбалтывать, если об этом вся улица знает? Но
вести себя так, я имею в виду — по ночам рыть, втайне от законных хозяев,
нечестно. Я с ними поговорю.
Я решительно направилась к дыре, а Мышильда вприпрыжку
бросилась за мной, ухватила за локоть и зашептала:
— Лизка, это опасно. Не сойти мне с этого места: они
бандиты. А вдруг у них оружие?
— Я ж не собираюсь сразу начинать военные действия,
поговорю подружески. Так, мол, и так: хотите принять участие в поисках — ведите
себя честно и благородно.
— Ой, не знаю, — томилась Мышильда, потом
вздохнула и заявила:
— Пойду с тобой.
— Нет. Ты в засаде останешься.
Я влезла в чужой сад и, подойдя к дому, позвала:
— Саша.
Мне никто не ответил. Я поднялась по ступенькам и громко
постучала в дверь. Открыл Коля, я стояла на средней ступеньке, а он наверху, но
все равно не доставал до моего носа. Он вздохнул, томно посмотрел и сказал:
— Привет.
— Уже встали? — с улыбкой спросила я.
— Ага.
— А пройти можно?
— Проходи, — он повел рукой, в которой была зажата
банка пива.
Я вошла в дом, на веранде в кресле-качалке сидел Серега,
завидя меня, он принялся раскачиваться с таким рвением, что в конце концов едва
не перевернулся, командир Сашка полулежал на диване в одних шортах и наливался
пивом.
— Здравствуйте, — с детской доверчивостью сказала
я и наградила каждого улыбкой. Потом оглядела веранду и часть дома, которую
смогла видеть в открытую дверь. — Неплохой дом, — заметила я. —
Дорого заплатили?
— Мы не платили, — ответил Сашка. — Дружка
дом. Так… отдыхаем.
Я покосилась на грязный пол и немытые окна.
— Может, вам помочь устроиться? Я имею в виду уборку и
прочее… Машка у меня в этой области большой специалист.
— Да нет, спасибо, мы ненадолго, — заверил Сашка.
— Как хотите, — опечалилась я. — Я ведь от
души предлагаю, потому что считаю, что соседи должны дружить и помогать друг
другу. А вы как считаете?
— Так же, — кивнул Клей, остальные промолчали,
видно, ничего не считали.
— Что ж, пойду тогда, — заявила я, разворачиваясь,
и спросила без перехода:
— Вы ночью по фундаменту не бродили? Я отчего
спрашиваю-то: у нас там повсюду капканы расставлены.
Серега-Шайба перестал раскачиваться, а Коля выронил банку с
пивом.
— Какие капканы? — очень спокойно спросил Сашка.
— На медведя. Троюродного гада ловим, то есть
брата, — поторопилась я исправиться.
— А зачем вы его ловите? — разволновался Клей.
— Так ведь шастает, — развела я руками, — а
прав на сокровища у него никаких, жулик.
— А как же… Он ведь ваш брат?
— Я уж тогда сяду, — сказала я, устраиваясь на
диване. — В двух словах не расскажешь, а сидя беседовать намного удобнее.
Я вытянула ноги, придвинула свое плечо к Сашкиному и
улыбнулась еще шире прежнего. Он посмотрел на мою улыбку, потом на грудь, потом
на все остальное, предупредительно одетое в шорты, и вздохнул, стараясь, чтобы
это вышло незаметно. Я, напротив, старалась, чтоб меня заметили. Подтянула стул
и устроила на нем свои ноги, с удовольствием поглядывая на них. Время от
времени я глубоко вздыхала, жалуясь на жару, что давало возможность моему бюсту
колыхаться, как кораблю в качку, и старалась ласково смотреть разом на всех
троих мужиков, но глаза мои этому воспротивились, и я сосредоточилась на
командире. Он покраснел, потом посерел, потом начал облизывать губы, а я не
торопясь изложила историю нашей вражды с троюродным.
— Сегодня ночью опять кто-то рыл, — завершила я
свой рассказ. — Мы испугались, вдруг, думаем, вы решили счастья попытать,
а про капканы-то и не знаете. Вот я и пришла предупредить.
— Мы не рыли, — с трудом разлепив губы, заверил
командир.
— Мы ведь не против, — покачала я головой. —
Мы даже рады были бы, я имею в виду мужскую поддержку. Вас трое и здоровьем
вроде Бог не обидел, мы бы мигом все перекопали, а сокровищ на всех
хватит. — Для затравки я перечислила царские червонцы, а также
золото-бриллианты. Потом поднялась и сказала:
— Ладно, пойду я, пора за работу приниматься.
Парни сидели не шелохнувшись, сделав ручкой, я их покинула.
Обедать решено было в саду. Идея принадлежала мне, так как
именно я заприметила стол под яблоней в глубине сада. Евгений охотно меня
поддержал: в прежние-то времена, когда мамаша жива была, в хорошую погоду
всегда садились здесь, особенно если гости или какой праздник. Решив, что мы и
гости и праздник, вынесли скамью и табуретки, застелили стол скатертью, а также
распалили самовар, набив его еловыми шишками. Евгений радовался и порхал по
саду, точно бабочка, Михаил Степанович с неодобрением поглядывал на Иннокентия,
которого я вынесла на свежий воздух и усадила в центре стола. Иннокентий
Павлович все еще жаловался на чашечку и заметно страдал.
