Ночью мне опять снились тараканы, а также прадед Дормидонт,
которого я сроду в глаза не видела. Он стоял в исподнем на нашем фундаменте,
показывал кукиш и говорил весело:
— Вот вам сокровища.
Я проснулась в холодном поту и увидела в дверях Мышильду. В
сумерках ее футболка казалась балахоном, а сама она привидением.
— Ты чего? — испугалась я.
— Ничего, в туалет ходила. Ну и прошлась вокруг дома.
— Не вернулись? — зная заранее ответ, спросила я.
Сестрица покачала головой и, сев на кровать, стала смотреть в окно. — А
мне сон приснился: прадед собственной персоной кукиш показывал. Ну и
родственник у нас с тобой.
— Куда ж он их запрятал? — вслух подумала
Мышильда, а я вдруг глаза вытаращила, покрылась мурашками и вроде бы даже
затряслась, а потом выпалила:
— Пятнадцать человек на сундук мертвеца…
— При чем тут прадед? — удивилась Мышильда. —
Он ведь был купцом, а не пиратом…
— Гробница, двенадцатый век.
Мышильда вскочила, кинулась ко мне и, заглядывая в глаза,
прошептала:
— Думаешь, в гробнице?
Я еще немного потряслась под одеялом и наконец кивнула.
— Идем, — сказала сестрица, одеваясь, точно солдат
по тревоге.
— Сейчас? — насторожилась я, посмотрев в окно.
— Конечно.
— Марья, там пятнадцать черепов и еще что-то в самой
гробнице.
— Там золото-бриллианты, — зашипела она в ответ и
вдруг рявкнула:
— Подъем.
Я уже говорила, что Мышильда отважная и всякие там черепа и
скелеты ей нипочем. В общем, через пять минут мы уже неслись в сторону пустыря,
прихватив с собой фонарь.
— Надо бы вооружиться, — с опозданием сообразила
Мышильда. — Как бы на братца не нарваться.
— Пусть только появится, я ему мигом шею сверну.
Тут кое-что привлекло мое внимание. За кустами, прямо
напротив пустыря, стояла машина. Я дернула сестрицу за руку и прошептала:
— Глянь.
— Неужто вредитель так обнаглел? — удивилась она.
— Пойдем-ка посмотрим.
Машина оказалась белым «Мерседесом», и если я ничего не
напутала, то именно на ней сегодня приезжал ненаглядный родственник — Мотыль. В
настоящий момент машина была пуста, а дверь со стороны водителя не заперта.
— И куда он делся? — вертя головой,
поинтересовалась Мышь.
— Наверное, у Сашки.
— А почему машина здесь, а не у ихнего крыльца?
— Откуда я знаю. Сашка-то сказал, что Мотыль уехал.
— А он не уехал, — заключила сестрица. — И
песенку нам спел: про мертвеца и сундук. Наш сундук.
В этот момент до меня дошло, что она пытается мне сказать.
— Думаешь, он раньше нас сообразил и…
Я бросилась к фундаменту, Мышильда испуганно повисла на моем
локте.
— Лизка, у него может быть оружие. Против пули и ты не
попрешь.
Оружие всегда вызывало во мне трепет.
— Не попру, — согласилась я и стала пробираться к
фундаменту осторожно.
Догадки наши оказались верны: лаз открыт, это было видно
даже при скудном предутреннем освещении.
— Тырит наши сокровища, — выпучила глаза
сестрица. — Что делать-то будем?
Первое, что я сделала, — это закрыла лаз. Теперь так
просто ворюга оттуда не выберется.
— Пошли к Максиму, — сказала я. Она со мной
согласилась:
— Только бы на Сашку не нарваться.
— Постучи в окно и позови Макса, — поучала
я. — Вроде бы на любовное свидание.
Максим, как и мы, по ночам спал плохо. Не успела сестрица к
окну шмыгнуть, а он уже спросил:
— Кто здесь?
— Выйди на минутку, соловья послушаем.
— Не могу. Елизавета Петровна сказала, что после
соловья одна дорога — в загс. А я еще молодой, мне погулять охота.
— Вот и погуляем. Да выходи ты, придурок.
Он все-таки вышел, а заметив меня, торопливо зашагал к
калитке.
— Что случилось, неужто еще кто пропал?
— Где ваш Мотыль? — спросила я сурово.
— Не знаю. Давно уехал. Если не спит, так, значит,
где-то водку пьет.
— Вы ему лаз показывали?
— Конечно. Интересовался. Говорит, позвоните завтра
археологам, на экскурсию меня вряд ли пустят, а мне, говорит, черепа и прочее
очень интересны.
— Какие черепа… Бриллианты ему наши интересны. Машина
Мотыля за пустырем стоит, а лаз открыт. Соображаешь?
Макс посмотрел на небо, где таяли последние звезды, и
выругался:
— Ну, конечно, то-то этот гад так обрадовался, когда мы
про гробницу сказали и пятнадцать черепов, еще и песенку спел. Выходит, Боцман
ему намекнул, где деньги.
— Какой Боцман? — спросила Мышь.
— Какие деньги? — спросила я. Потом Мышь сказала:
— А, Ленкин ухажер.
— Там наше золото, — добавила я.
— Пошли, — кивнул Макс и очень решительно зашагал
к пустырю.
— Максим, взял бы ты с собой пушку, — посоветовала
сестрица, весело подпрыгивая рядом. — Ведь на опасное дело идем. Есть у
тебя какое-нибудь оружие?
— Да я его, гада, голыми руками придушу.
Я покосилась на его руки и в принципе с ним согласилась.
— Стойте здесь, — сказал он, опустившись на
четвереньки с намерением протиснуться в лаз.
— Идем все, — заявила я. — Думаю, до стрельбы
дело не дойдет, если что, скажем — увидели ход открытым и забеспокоились.
Максим взял фонарь, но включать его не стал и полез первым,
затем я и Мышильда. Сестрица тюкнулась носом в мои пятки, обутые в кроссовки, и
громко сказала:
