— Красный гораздо сильнее, чем выглядит, барон, — сказал Хоркин, — и даже сильнее, чем он сам думает. Он гораздо лучший маг, чем я, — Хоркин сделал подобное заявление совершенно спокойно, без злобы и зависти, просто констатируя факт, — А там, где будут рисковать жизнями много людей, надо использовать самое лучшее.
— Оно так, но ты гораздо опытнее…
— А как же он заработает опыт, если ему не давать случая его набраться? — торжествующе удивился Хоркин. — Никак, естественно.
— Говоришь гладко. — Барон все ещё колебался. — Но ты у нас боевой маг, а я о таких вещах знаю с гулькин нос. Ладно, Сенедж, найди Маджере и передай ему, что он переходит в твоё подчинение. Потом вернёшься, получишь ещё распоряжения…
— Да, милорд барон!
— Рейст! Ты уже слышал новости? — Карамон осторожно заглядывал в палатку брата, стараясь не дышать внутрь. Силач чувствовал себя мерзко, словно у него в голове затеяли игру в прятки овражные гномы. Вместе с ужасом сражения, торжественностью похорон похмелье дополнило картину жизни бывалого солдата. Однако чтобы не нервировать брата, он старался бодриться. — Мы проникнем в город, и ты пойдёшь с нами!
— Да слышал я! — раздражённо произнёс Рейстлин, не отрывая взгляда от магической книги, раскрытой на коленях. — А теперь уйди и оставь меня в покое… Мне нужно выучить все эти заклинания до ночи.
— Это ведь то, о чём мы с тобой всегда мечтали, — произнёс Карамон задумчиво. — Разве нет?
— Да, Карамон, возможно… — рассеянно ответил Рейстлин.
Карамон постоял ещё, надеясь, что ему выпадет шанс высказать брату накопившееся в душе: о страхе, позоре и жуткой жажде вернуться домой. Но Рейстлин больше не обращал на присутствие близнеца внимания, и Карамон побрёл восвояси.
Юный маг сидел уставясь в книгу, а строчки плясали у него перед глазами, слова и магические понятия скользили мимо мозга, будто хорошенько смазанные жиром. Его брат и другие солдаты будут зависеть от него одного.
Какая жестокая шутка!
Но Боги всегда любили пошутить над ним. В отчаянии Рейстлин снова углубился в магическую книгу, стараясь забыть о собственной трусости.
10
Китиара прибыла в лагерь Холоса на следующий день после неудачного штурма. Она задержалась больше, чем рассчитывала, хотя знала, что Иммолатус будет просто кипеть от нетерпения, но путь из горного секретного прохода оказался гораздо дольше, чем ей показалось. Она нашла дракона мирно спящим в своём шатре, не обращающим внимания на безумный грохот кузни неподалёку. Китиара могла различать громкий храп дракона между каждым ударом молота.
Входя на цыпочках внутрь, воительница неожиданно обо что-то споткнулась. Подхватив загадочный предмет, из-за которого едва не растянулась, она поднесла его к огню, думая, что это карта, но с первого взгляда он напомнил ей футляр для свитков, которые используют маги в своих заклинаниях. Китиара бросила футляр обратно на пол, чтобы не напороться на магическую защиту. Ещё несколько подобных свитков были рассыпаны по полу, вместе с кольцами и разбитым кувшином, в котором, судя по запаху, был куриный бульон.
Интересная загадка. Свитки явно не принадлежали Иммолатусу, иначе он не оставил бы их так валяться, но тогда здесь произошла странная встреча. Свитки означали приход мага, бульон — повара. Может, лагерный повар ещё и упражнялся в магии? Китиара мысленно попросила небеса, чтобы Иммолатус не умудрился оскорбить повара, — есть хотелось уже давно. Воительница встала над драконом, обиженная тем фактом, что он спит себе в тёплом и уютном шатре, когда она делает всю грязную работу, и, усмехнувшись, тряхнула его за плечо:
— Достославный! Иммолатус!
Дракон проснулся мгновенно, яростно воззрившись на, неё своими огненными глазами, ненавидя в этот момент не только Китиару, но ещё и жалкую человеческую оболочку, в которую заключён. Чувство презрения и омерзения, какое она могла бы испытывать к раздувшемуся от крови клещу, окатило Китиару с головы до ног.
Отдёрнув руку, Китиара быстро отступила назад, в очередной раз удивившись, как дракон так быстро умудряется очнуться от сна. Не иначе, тысячелетний опыт… Но все равно в этом было что-то неестественное.
— Сожалею, что разбудила тебя, достославный, — сказала она абсолютную правду, — Но я думала, тебе будет интересно узнать, что наша миссия завершилась успехом, — иронично сказала Китиара, не удержавшись, — Я думала, ты послушаешь, что я нашла…— Она бесцеремонно оглядела шатёр, добавив: — А что у тебя за бардак? Почему все раскидано?
Иммолатус сел на кровати. Он всегда спал в своих красных одеждах, никогда не снимая, не мылся и не стирал их. От него исходил омерзительный запах смерти и гниения, напоминавший Китиаре пещеру дракона.
— У меня тут была интересная встреча с молодым магом, — произнёс Иммолатус, пиная ногой ближайший чехол. — Он торопился уйти и все рассыпал. Такой торопливый юноша… — Дракон неприятно оскалился и пробормотал: — И у него есть то, что я очень хочу.
— Почему тогда ты это не забрал? — нетерпеливо спросила Китиара, которой на желания Иммолатуса было глубоко наплевать. Её утомили долгие поиски, и воительница собиралась выложить добытые сведения, как только дракон замолчит.
— Типично человеческий вопрос, — с негодованием посмотрел на неё Иммолатус. — Ты всё равно не сможешь понять такие тонкости. Я завладею этим предметом тогда, когда придёт время, и единственно нужным способом. На столе лежит записка — отнеси её этому молодому магу. Он служит тем людишкам, которых вы именуете союзниками.
Иммолатус показал на пергамент, небрежно брошенный на стол. Китиара собиралась было взорваться, заявив, что она не нанималась быть на побегушках у дракона, но боязнь того, что перебранка затянется, и она так и не доберётся до кровати, заставила её проглотить гневные слова.
— Как его зовут, милорд? — только и спросила она.
— Магиус.
«Магиус», — презрительно подумала Китиара, выскочила из палатки и остановила первого попавшегося солдата. Назвав имя адресата, она велела тому бегом мчаться в лагерь наёмников.
— Ну, Ут-Матар, — произнёс дракон, когда она вернулась, — как там наше задание? Все успешно? Я уже начинаю беспокоиться, раз ты так долго тянешь.
В ответ Китиара вытащила из-за пазухи книгу и протянула Иммолатусу:
— Убедись сам, достославный.
Дракон нетерпеливо схватил книжку, почти вырвав её из рук женщины.
— Так ты нашла яйца металлических драконов… — вырвалось из его глотки торжествующее низкое клокотание.
Иммолатус жадно пролистывал страницы, а Китиара комментировала;
— Их там навалом, пришлось считать рядами. «З» означает золотые, а «С», понятное дело, серебряные. Вот смотри, если проставлено 11/34 С, выходит, в одиннадцатом раду тридцать четыре яйца серебряных драконов.
