– Доброе утро, – бросила она, проходя мимо.
Больше всего парню хотелось прижать ее к стене и вытрясти из нее всю правду – чтобы ее невозмутимое лицо исказилось болью, чтобы она страдала так же, как и он! Картинка в сознании получилась настолько яркой, что заставила Женю вздрогнуть.
Из ее кармана выпал скомканный листок бумаги. Юноша хотел ее окликнуть, но вдруг передумал, поднял записку и сунул себе в карман.
Дождавшись, пока Алексеева скроется за дверью, он развернул послание и прочел кривые строки.
«Декабрь, 19. Жди сигнала, Олег откроет дверь. Устрани Егора. Операция в 23:00. Рябушев».
– Девятнадцатое декабря, – в ужасе прошептал парень. – Завтра! Марина в сговоре с полковником! Этого не может быть!
«Что же делать, что делать?!» – металась в сознании отчаянная мысль. Нужно было спасать положение, но как? Олег тоже среди заговорщиков, Алексеева, единственный человек, который в последнее время мог что-то посоветовать, оказалась предателем. Бежать к отцу? Тот не послушает его. Он уверен, что это его сын поджег бункер, полон ненависти, которая застилает ему глаза.
Женю обожгла страшная догадка, которая давно крутилась где-то в мыслях, но он не решался высказать ее даже самому себе. Марина! Она устроила пожар! Она подставила его! Обезоружить ее, связать, убить… Нет. Поверят ей, слишком уж хорошо сыграна эта пьеса. «Как же тонко сыграла эта стерва! Она специально изображала равнодушие и дружбу, расшатала меня, вывела из равновесия, она знала, что я устрою истерику, пытаясь доказать всем свою невиновность, знала и обезопасила себя! Теперь никто и никогда не поверит мне. Я – идиот. Я – дурак! Что же я натворил… Как помочь, как все исправить? Куда бежать, что делать? Что задумали они с полковником? Что за операция начнется завтра в двадцать три часа? Почему Алексеева потеряла эту записку, она же должна была спрятать ее, сжечь и съесть пепел! Она хочет, чтобы я почувствовал свое бессилие, – решил юноша, прижавшись взмокшей спиной к холодной стене. – Не дождется! Что же делать, что делать?»
Парень бросился по коридору, еще сам не зная, куда, и налетел на Сергея, показавшегося из-за поворота.
– Выслушай меня! – крикнул Евгений, хватая его за руку.
– Не прикасайся ко мне!
Товарищ грубо оттолкнул его, Женя не удержался на ногах и упал на пол.
– Пожалуйста, Серега, выслушай! Я умоляю тебя! – он схватил друга за штанину, не отпуская. Лицо осужденного было перекошено таким ужасом, что Сергей не смог ему отказать.
– Говори. По старой памяти, у тебя минута, – процедил юноша, стряхивая его руку.
Евгений поднялся.
– Замышляется диверсия. Марина в сговоре с военными. Это она устроила пожар, я здесь ни при чем, Алексеева подставила меня! Прошу тебя, поверь. Нужно бежать отсюда. Я не знаю, что они задумали, но уверен, что скоро тут будет кошмар! – горячо зашептал он, протягивая записку. – Ты не знаешь, на что способны военные, что может сделать эта женщина, она не человек, она – чудовище! Нам нужно быстрее убираться отсюда!
Сергей пробежался глазами по листку, недоверчиво посмотрел на товарища. Во взгляде его отразилось внезапное сомнение и страх.
– Почему я должен тебе верить? Тебя осудили, всем ясно, что это ты.
– Меня подставили, как ты не понимаешь! – воскликнул парень. – Серега, послушай, надо сматываться отсюда. Собирать молодежь, всех, кто нам поверит, и валить!
– Куда? Если ты забыл, в этом городе остались всего два бункера – вояки и теплоцентраль. А им мы не нужны. Даже если я тебе сейчас поверю, не факт, что остальные поверят мне.
– Прошу тебя, помоги! Куда угодно, только не оставаться здесь! Надо бежать сегодня ночью. Завтра уже будет поздно. Собери всех, кто поверит, в этом коридоре к полуночи, я придумаю, как разобраться с часовым у двери, – глаза Жени лихорадочно блестели, руки тряслись.
– Что может случиться? Даже если Олег откроет дверь воякам, нас все равно больше. Вдруг это переговоры? – недоверчиво протянул Сергей, однако видно было, что он напуган.
– Ты не знаешь, на что способен полковник Рябушев, – прошептал Евгений. – С ним в сговоре Алексеева. Быть беде, задницей чувствую, быть беде!
Товарищ молчал, сомневаясь, но почему-то ему казалось, что Женя сейчас говорит правду. Где-то на подсознательном уровне он верил – а интуиция помогала выживать после Катастрофы. Когда в мире стало слишком много такого, чего не могли придумать даже самые изощренные фантазеры, только собственный внутренний голос иной раз спасал от смерти. Разведчик, не слушающий свое шестое чувство, был обречен. Разум Сергея тоже оказался на стороне осужденного. В конце концов, когда-то они дружили, и Коровин-младший был неплохим парнем, верным, надежным, он всегда был готов подставить плечо, выручить в беде. «Марина – чужая, Жека – свой, хоть женщина и кажется преданной общему делу. А что, если и правда она его подставила? Тогда все в корне меняется, и Алексееву стоит опасаться. А если он врет, решив снять с себя подозрения? Нет, такого ужаса не сыграет ни один актер. Неужели это правда? Неужели убежищу грозит страшная опасность? Женя был в плену у военных, он знает, о чем говорит», – товарищ напряженно думал, не в силах решиться.
– Хорошо, – наконец, сказал он. – Я не знаю, что будет дальше, но почему-то верю тебе. Попробуем свалить на теплоцентраль. С тебя химза и оружие, я приведу людей.
Евгений посмотрел на него с благодарностью и не смог сдержать вздох облегчения. Хоть кто-то ему поверил. Не все потеряно. Он непременно уведет хотя бы нескольких человек, не отдаст их на растерзание полковнику и его верной шавке – Алексеевой.
– Спасибо тебе, Серега! – с жаром воскликнул парень.
* * *
За ужином Женя то и дело ловил на себе пристальный взгляд Марины. Он сидел на полу, ковыряя ложкой в грибной похлебке, и поминутно поднимал голову. Заметив, что Алексеева снова смотрит на него, он встретился с ней глазами. Она покачала головой, поджала губы, будто предупреждая о чем-то, и снова отвернулась. У парня по спине пробежал предательский холодок. Подсознание тревожно шептало: «Что-то здесь не так!» Или это был страх перед неизвестностью? В любом случае, решение о побеге было принято. Лучше быть сожранными мутантами, чем попасть в лапы полковника. Даже смерть лучше, чем плен у Рябушева. Очень хотелось предупредить отца, но это означало – обречь свой план на провал. Егор не поверит сыну, и тогда все пропало.
В одиннадцать вечера заступила ночная смена дежурных, сменились часовые у дверей. Женя затаился в коридоре возле оружейной, старательно натирая тряпкой дверной косяк, выжидал, пока станет тихо. Наконец, жители разошлись по комнатам, в коридоре потушили основное освещение, оставив тусклые резервные лампы.
К полуночи в коридоре послышались торопливые шаги, показалась большая группа молодых людей. Взволнованные, испуганные лица, полные, однако, безрассудной юношеской решимости. Они поверили Евгению – единственные в этом мире. Жене хотелось обнять каждого из них, его переполняла бесконечная благодарность. «Нет времени на сантименты. Надо торопиться!» – одернул парень сам себя.
