– Готов? – спросил Сергей, забирая из рук товарища автомат. – Нас восемнадцать. Шесть девчонок, остальные – парни.
– Из тех, с кем ты говорил, кто-то отказался от побега?
– Нет. Все, кому я доверяю, здесь. Предателей среди них нет, нас никто не видел.
– Хорошо. Одевайтесь, только тихо. Я сейчас вернусь, – пообещал Женя и поспешил по коридору.
Он замер у двери детской, прислушиваясь. Малыши мирно спали, в углу на матрасе посапывала Валентина, дежурная ночная няня. Юноша прокрался к кроватке, поднял на руки сына Марины. Мальчик даже не проснулся, причмокивая во сне губами.
Стараясь не дышать, Евгений на цыпочках вышел в коридор. Ребята стояли наготове, в костюмах химзащиты, с автоматами в руках. Девушки – бледные, но решительные, истинные девы-воительницы, с непривычки неловко держали в руках тяжелое оружие, на спинах некоторых были рюкзаки. Женя испытал гордость за них – непросто решиться бежать в никуда. Они, в свою очередь, смотрели на него, как на героя-спасителя. Коровин не знал, что Сергей говорил друзьям, но было видно, что его слова были приняты и поняты. По лицам беглецов было заметно, что они больше не считают Женю предателем и поджигателем. Теперь им тоже стало ясно, что это не так. В одночасье Евгений превратился из осужденного в руководителя отряда повстанцев, и эта мысль была бы приятной, если бы не сковывающий внутренности страх перед неизвестностью и огромная ответственность за жизни тех, кто поверил ему. Малейшая ошибка, один неверный шаг – и тогда они все окажутся в руках полковника. А Рябушев не простит им этого побега, и наказание будет страшным. Только бы все получилось. Только бы получилось.
Парень передал ребенка одной из девушек, она укутала младенца в одеяло, не задавая вопросов.
– Ребята, готовы? – шепотом спросил Женя. – По моей команде бежим и не задерживаемся. Ждите сигнала.
Он подхватил ведро и швабру, приоткрыл дверь, ведущую из коридора к выходу.
– Мне тут помыть бы, Анна Иванна приказала, – залепетал он с порога, стараясь не смотреть на часового.
Тот поднял голову от книги, благосклонно кивнул, не ожидая подвоха, и вновь углубился в чтение. Двадцать лет, проведенных в убежище, приучили его жителей к тому, что опасность кроется снаружи, а не внутри, поэтому дежурный у внешней двери совершенно не насторожился, увидев уборщика в столь поздний час.
Юноша повозил тряпкой по полу, оказался за спиной караульного. В считанные секунды он заткнул ему рот и сдавил горло.
Не ожидавший нападения мужчина захрипел, пытаясь вырваться, но Женя держал крепко.
Когда часовой потерял сознание, парень раскрутил вентиль на двери и бросился в коридор. Впопыхах натянул защитный костюм, опустил на лицо резиновую маску противогаза. Руки дрожали от волнения, Евгений не с первого раза сумел застегнуть ремень поверх куртки, теряя драгоценные секунды и от этого нервничая еще больше.
– Теперь бегом! – приказал он, справившись, наконец, с застежками.
В гробовом молчании группа покинула бункер, гермодверь захлопнулась за их спинами, отсекая путь назад.
Караульный лежал лицом вниз, не двигаясь.
Марина вышла из-за угла, устало огляделась вокруг, скрестила руки на груди.
– Идиот, – тяжело вздохнула она, обращаясь в никуда. – Женя, ты идиот.
Женщина подошла к часовому, похлопала его по щекам, приводя в чувство. Мужчина закашлялся, растирая горло, ошалело озираясь вокруг, пока Алексеева закручивала вентиль.
– Ты как, в порядке? – спросила она, помогая ему подняться. – Извини, что так вышло, ладно? Иди, попей чаю, я подменю тебя на дежурстве. Никому пока не говори о том, что произошло.
– Я обязан… доложить! – сдавленно прохрипел караульный.
– Все идет по плану. Рыбаков в курсе, он уже спит, не тревожь его. Утром я сама сообщу Олегу. Отдыхай. Доброй ночи.
* * *
На улице было холодно, ночное небо затянулось серыми тучами, но снег прекратился. Отряд беглецов пробирался по сугробам, оставляя глубокие следы. – Женя впереди, по центру – девушки с младенцем, окруженные парнями с автоматами.
Парень тревожно размышлял. Куда идти дальше? На теплоцентраль? А кто сказал, что там не найдется предателей, сговорившихся с военными? Евгений был уверен, что Марина и полковник не простят ему этого побега, и если ребята попадутся им в руки, на милосердие можно не рассчитывать. Тем более, он украл сына Алексеевой, такое не прощают. Парень уже и сам не знал, зачем он взял с собой малыша, на пути в неизвестность младенец будет обузой. Но почему-то ему казалось очень важным не отдать ребенка в руки Рябушева. Только бы получилось. Только бы снег успел замести следы, прежде чем в убежище обнаружат пропажу.
Отряд бежал в сторону станции, девушки тяжело дышали сквозь фильтры противогазов, но не жаловались. Беглецы торопились, оскальзывались на выбоинах в асфальте, поддерживая друг друга под руки. Женя поминутно оглядывался назад, боясь погони, но все было тихо. Город спал, укутанный белым одеялом, мутанты не тревожили случайных путников. Ребята перешли запорошенные снегом ржавые рельсы, обогнули громаду поезда.
– Жень, нужен привал, – окликнул его Сергей, поддерживая под локоть одну из девушек. Настя, его боевая подруга, хромала и морщилась от боли, она поскользнулась, упала и подвернула ногу.
– Понял, – коротко кивнул парень.
Впереди показался уже знакомый торговый центр. От входа свернули вниз, в подвал, по стертой от времени лестнице. Женя высветил фонарем влажные своды, нервный, дрожащий луч зашарил по углам.
– Все чисто, за мной!
Беглецы расположились на отдых, не снимая противогазов, двоих юноша оставил у выхода с автоматами наизготовку, остальные сели у стены. Девушки перешептывались вполголоса, собравшись в круг. Подруги помогали Насте расшнуровать берцы и наложить на ногу повязку.
Сергей сел рядом с Женей, достал из рюкзака карту.
– Куда дальше, командир? – серьезно спросил он.
Юноша смотрел жестко и уверенно. В голове было ясно, тревога и страх исчезли на время, уступив место сосредоточенной решимости. Прежний, сломленный издевательствами полковника Женя, жалкий поломойка, остался в прошлом, за толстыми стенами бункера, в безопасности и тепле. На смену ему пришел суровый, решительный молодой мужчина, который теперь отвечал за девятнадцать невинных жизней. Парень не узнавал сам себя, но времени на рефлексию не оставалось. Его занимали куда более важные мысли, и почти принятое решение ему очень не нравилось.
– Я не уверен, стоит ли нам идти на теплоцентраль, – наконец, сказал он, разглядывая карту в свете фонарика.
– А куда еще?
– Возможно – по железной дороге, в сторону Москвы. Будем стучаться в метро, там нас не достанут. Ближайшая отсюда – станция Бабушкинская, вот она. Если поторопимся, успеем до рассвета.
