Беглецы снимали противогазы, почувствовав себя в безопасности, располагались на ночлег, сооружая из найденных покрывал спальные места. Девушки вскрывали консервы. Потихоньку уходило напряжение, послышались разговоры.
Сергей опустился на колени возле Насти, что-то шептал ей. Она открыла глаза, попыталась сесть, но не сумела.
– Холодно, – простонала несчастная. – Больно.
– Держись. Пожалуйста, держись, – уговаривал парень, укрывая подругу одеялом.
Он перевязал ей ногу – огромную, распухшую и страшную, гладил по волосам, положив ее голову себе на колени.
Когда девушка уснула, Сергей подошел к Жене, сел рядом с ним, прямо на пол.
– Нам нужны медикаменты. Чем скорее, тем лучше. Я вколол ей последнюю ампулу обезболивающего. Где-то надо достать антибиотики, – он говорил быстро, взволнованно, но в голосе сквозило отчаянье. Разведчик прекрасно понимал, что в городе давно уже негде взять нужные лекарства. Их утащили под землю, в убежища, и единственным спасением мог стать только бункер теплоцентрали.
Евгений зябко поежился от мысли о нем, интуиция по-прежнему шептала, что не стоит туда ходить, но выбора не оставалось. Нужно было успокоить ребят, обнадежить Серегу, оправдаться перед самим собой:
– Знаю. Как стемнеет, я пойду в разведку.
Евгений встал и пошатнулся от усталости.
– Тебе нужно поспать. Я приму караул, ложись, – кивнул товарищ, забирая у него автомат.
Парень взглянул на него с благодарностью и устроился у стены. Ему показалось, он едва успел закрыть глаза, как Сергей разбудил его.
– Уже ночь, – сообщил он, отдавая Жене открытую банку консервов. – Кстати, это – последняя, тебе оставил чуть-чуть.
– Спасибо. Что-нибудь придумаем. Ты останешься здесь за старшего. Если что-то случится, уходите на теплоцентраль сами, не ждите нас, – парень запустил руку в банку и жадно облизал пальцы. Только сейчас он понял, насколько голоден, вспомнив о том, что не ел больше суток.
– Вернись живым, ладно? – как-то по-детски жалобно попросил товарищ.
– Как Настя?
– Ей хуже. Не приходит в сознание, – тихо сказал Сергей. Его взгляд был умоляющим, полным ужаса и боли. Женя не мог смотреть ему в глаза. Анастасия была обречена. Но не хватало духу сказать это вслух.
Юноша поднялся.
– Никита, ты со мной, – скомандовал он. – За меня останется Серега. Надеюсь, скоро вернемся. Бона менте!
Те, кто не спал, откликнулись – «Бона менте!» – и в этом напутствии была вся их надежда и тревога. «Я должен их спасти! Как угодно, хоть сам сдохнуть, но спасти!» – упрямо подумал Евгений, оглядывая свой маленький отряд.
Разведчики торопливо натянули противогазы и вышли в холодную ночь. На улице снова было тихо, шаги казались слишком громкими в спящем городе. Снег предательски хрустел под ногами, даже напряженное дыхание было отчетливо слышно.
Женя шел впереди, внимательно осматриваясь вокруг. По спине бегали нехорошие мурашки тревожного предчувствия. Не мелькнет ли тень, не послышится ли вдалеке странный, непривычный звук? Нет, показалось, почудилось. Тишина.
Никита не отставал ни на шаг. Шли в темноте, не включая фонарей, по длинному прямому проспекту в сторону городского парка, надеясь отыскать короткий путь до теплоцентрали. Впереди чернел лес, но даже за все блага этого мира ребята не приблизились бы к нему. На перекрестке Евгений остановился, задумался. Если свернуть правее, на улицу Колпакова, через какое-то время можно выйти на шоссе, которое ведет вдоль ограды ТЭЦ. Путь неблизкий – несколько километров по узкой дороге, через разрушенные кварталы. Какие твари там водятся, одному богу ведомо. Но Женю пугали сейчас совсем не мутанты.
Парень нервничал. Совсем рядом был бункер военных. Территория части заканчивалась как раз там, куда они направлялись.
– Последи за дорогой, – кинул Женя через плечо, разворачивая карту. Никита не ответил. Вокруг царила тишина, было слышно, как с ветвей деревьев падает снег.
Хлопок, раздавшийся сзади, показался неприлично громким в безмолвии города. Евгений запоздало повернул голову. Его спутник лежал ничком на земле, в капюшоне плаща химзащиты дымилась кровью аккуратная черная дырка. Разведчик в панике обернулся, сердце зашлось в сумасшедшем галопе.
Она стояла у забора, спокойная, в своей неизменной теплой куртке, без всякой защиты, и насмешливо смотрела на юношу.
– Ты! – в ужасе прошептал Женя, пятясь назад. Спиной наткнулся на что-то, почувствовал, как сильные руки схватили его.
Пленник метался, пытаясь вырваться.
– Будь ты проклята! Ненавижу! Ненавижу! – кричал он, до боли выворачивая запястья.
Марина неторопливо подошла к нему, обняла за плечи, свободной рукой сдернула с него противогаз и приложила к его лицу кусок ткани.
– Тише, дружочек, тише, – зашептала она.
Женя непроизвольно вдохнул сладковатый запах.
– Нет… – последним усилием выговорил он и провалился в черное небытие.
Глава 8
Вся правда
Юноша приходил в себя долго и мучительно. Руки затекли до боли, глаза открывались с трудом. К горлу тяжелым комком подступала тошнота. На лице ощущались холодные капли воды.
Когда зрение прояснилось, Женя разглядел хорошо знакомый кабинет полковника. Темный дубовый стол, покрытый зеленым сукном, в углу стоит телефонный аппарат, черный, с диском, как на картинках из советских книг. «Зачем здесь телефон?» – проскользнула случайная, ненужная сейчас мысль. В голове было пусто, не было ни страха, ни сомнений, казалось, все уже не важно. Все кончено.
Рябушев сидел за столом, склонившись над стопкой документов, как всегда, аккуратный, в идеально чистом и выглаженном кителе, на погонах блестели три золотые звезды. Руки офицера были затянуты в белоснежные перчатки, такие неуместные, даже неприличные в мире после Катастрофы. Напротив него расположилась Марина. Она водила карандашом по карте, что-то показывая Андрею Сергеевичу. Женщина не была пленницей, это становилось очевидно сразу. Скорее – помощницей? Соратницей? Кем?! Жене вдруг стало невыносимо больно. На него нахлынули воспоминания о минувших днях, о полных страха ночах. За что она предала его? Что ей пообещал полковник, почему Алексеева это сделала? «Я ей верил. Знал, что все будет так, но до последнего надеялся, что ошибся. Почему, почему? За что? Пожалуйста, пусть все это будет ночным кошмаром! Только не она, кто угодно, отец, друзья, пусть все отвернутся и предадут, но не Марина! Она нужна мне, я погибну, умру, если все это правда!» – беззвучно умолял юноша.
Но это был не сон. Парень очнулся прикованным наручниками к трубе, руки вытянуты вверх, голова безвольно склонилась на грудь. От каждого движения в тело будто вонзались иглы. Пленник тихо застонал, не в силах справиться с душащим его горем.
