Тас улучил миг оглянуться… Позади громоздился дракон, страшнее самого страшного сна, ужаснее даже черной драконицы Кзак Царота… Вот он снова дохнул огнем, и снова Таса окутало пламя. Вспыхивали картины по стенам, пылала старинная мебель, огонь карабкался по занавесям, наполняя комнату дымом. Но Таса, Фисбена и Сестана не коснулась ни одна искорка. Тассельхоф с восхищением покосился на мага: вот это работа!
– И как долго ты думаешь продержаться? – спросил он на бегу. Они завернули за угол – двери были уже рядом.
Старик только вытаращил глаза:
– Понятия не имею! Я вообще не знал, что я на это способен!..
В третий раз вокруг взвилось пламя. Тас ощутил жар и встревоженно повернулся к Фисбену. Волшебник кивнул:
– Еще немного, и я не…
– Держись! – крикнул Тас. – Мы почти у двери! Он в нее не пролезет!..
Трое беглецов выскочили в коридор как раз в тот момент, когда заклинание Фисбена окончательно утратило силу. Перед ними была потайная дверь в Механическую Комнату – раскрытая, как и прежде.
Тассельхоф захлопнул бронзовые двери и на мгновение остановился перевести дух. Он уже открывал рот, чтобы сказать: «Ну, кажется, удрали!» – когда когтистая лапа дракона проломила каменную стену прямо над его головой!
Сестан взвизгнул и бросился к лестнице. Тас схватил его за шиворот:
– Не туда! Там – покои Верминаарда!
– В Механическую Комнату!.. – закричал Фисбен. Они едва успели проскочить в нее, когда стена со страшным грохотом рухнула.
Потайную дверь им закрыть не удалось…
– И ничегошеньки-то я, видно, о драконах не знаю, – пробормотал Тас. – Интересно, есть ли хоть где-нибудь толковая книжка…
– Эй вы, крысы!.. – загромыхал голос дракона. – Бежать вам некуда: вы в ловушке. А каменные стены для меня ничто!..
Раздался жуткий скрежет и скрип. Стены Механической Комнаты начали поддаваться.
– Все-таки мы поводили его за нос, – вздохнул Тас. – Это твое последнее заклинание – ну чистый отпад! Увидеть такое, и почти не жалко, если даже дракон съест…
– Съест? – Фисбен точно проснулся. – Кто, Дракон? Еще чего! Я оскорблен! Нет, выход непременно должен быть… – И его глаза блеснули: – Вниз по цепи!
– По цепи? – переспросил Тас, думая, что ослышался: все звуки заглушал рев дракона и треск готовых обрушиться стен.
– Спустимся по цепи! За мной! – И старый маг с довольным смешком устремился по тоннелю вперед.
Сестан с сомнением оглянулся на Тассельхофа, но тут сквозь трещину в стене показался коготь дракона. Овражный гном и кендер разом повернулись и ринулись следом за Фисбеном.
Когда они подбежали к огромному колесу, Фисбен уже переполз на него по цепи и, подоткнув полы одежд, проворно спускался с зубца на зубец. Не теряя времени, кендер с гномом поползли следом за ним. И Тас уже стал подумывать о том, почему бы, в конце концов, им и не спастись, особенно если темный эльф там, внизу, решил устроить себе выходной… когда Пирос вломился в колодец, где висела исполинская цепь.
Целые глыбы вываливались вокруг него из стены и гулко рушились вниз. Вся шахта затряслась, и даже цепь задрожала. Дракон молчал, лишь смотрел на них красными огненными глазами. Потом вобрал в себя столько воздуха, сколько, по мнению Таса, могло бы поместиться в целой долине. Кендер инстинктивно зажмурился, но сразу же открыл глаза снова: он еще не видел, как драконы выдыхают огонь, и не собирался упускать возможности. Тем более, что другой, скорее всего, уже не будет.
Свирепое пламя вырвалось из ноздрей и пасти дракона… Волна жара едва не сбросила Таса с цепи. Но и в этот раз огонь не коснулся его. Фисбен хихикнул, очень довольный собой.
– Неплохо, старик, – зло сказал дракон. – Но я тоже маг и чувствую, что ты слабеешь. Так что смейся, пока будешь лететь!..
Вновь ударило пламя… Теперь дракон метил не в три ничтожные фигурки, прильнувшие к цепи, а в саму цепь. Едва соприкоснувшись с его огнем, железные звенья засветились вишневым накалом. Пирос дохнул еще раз, и они раскалились добела. Третья вспышка – и они расплавились. Тяжко вздрогнув, оборванная цепь понеслась вниз, в непроглядную тьму.
Пирос проследил за ней взглядом. Теперь шпионы никому ничего не расскажут. Это было хорошо. Удовлетворенный, он слетел назад в свое логово, где его с нетерпением ждал Верминаард.
Между тем во тьме башни гигантское зубчатое колесо, освобожденное от цепи, столетиями удерживавшей его в одном положении, застонало и начало вращаться.
14. МАТАФЛЕР. ВОЛШЕБНЫЙ МЕЧ. БЕЛЫЕ ПЕРЫШКИ
Свет факела в руке Маритты озарил большую голую комнату, лишенную окон. В комнате была только большая бочка с водой, лохань, из которой воняло несвежим мясом… и драконица.
У Таниса екнуло сердце. Он-то думал, что нет чудовищ громадней той черной из Кзак Царота, но эта!.. Ее логово было обширно, не менее сотни футов в поперечнике, однако драконице едва хватало места улечься – кончик длинного хвоста касался дальней стены. На какой-то миг спутники замерли, воочию представляя, как она поднимает голову и обрушивает на них гудящее пламя, такое же, как то, что уничтожило Утеху…
Маритта, однако, ничуть не казалась обеспокоенной. Ровным шагом вошла она в комнату, и друзья, чуть помедлив, последовали за ней. Подойдя поближе, они разглядели, что Маритта была права – драконица действительно пребывала в плачевном состоянии. Громадную голову, лежавшую на холодном каменном полу, покрывали старческие морщины, ярко-алая кожа потускнела и покрылась пятнами. Драконица шумно дышала во сне, приоткрыв пасть, так что виднелись зубы – когда-то острые, как мечи, но теперь – поломанные и пожелтевшие. Длинные шрамы пролегли по бокам, кожистые крылья иссохли и потрескались…
И Танису сделалась понятна жалость, которую испытывала к ней Маритта. С драконицей обращались и впрямь из рук вон скверно. Полуэльф почувствовал, как уходит настороженность, уступая место жалости. Впрочем, он тут же пожалел об этом, ибо драконица, потревоженная светом, шевельнулась во сне, и Танис поспешно напомнил себе, что ее когти и огненное дыхание были по-прежнему не менее смертоносны, чем у любого другого алого дракона на Кринне.
Тут она приоткрыла глаза, блеснувшие в свете факела двумя алыми щелками. Друзья замерли, нашаривая оружие…
– Что, Маритта? Уже пора завтракать?.. – сонно проговорила Матафлер, которую простые смертные называли Пламенеющей.
– Сегодня мы чуть-чуть раньше обычного, милочка, – успокаивающе отозвалась женщина. – Видишь ли, в горах собирается гроза, вот мы и решили выпустить детей погулять, пока не пошел дождь. Спи, пожалуйста. Я им скажу, чтобы не шумели…
– Пусть их. – Драконица зевнула и открыла глаза немного пошире, и Танис разглядел на одном из них бельмо. Она была в самом деле полуслепа.
