Как упоминалось ранее, аналогичные аномально большие размеры черепной коробки с вытянутой формой и без следов какой-либо искусственной деформации найдены в Южной Америке. Эти черепа, которые также соответствуют вполне взрослым особям, вполне могут быть черепами не людей, а представителей инопланетной цивилизации — то есть черепами «богов».
А если это так, то странная форма головы у дочерей Эхнатона может свидетельствовать о их прямой связи с древними богами!.. И вовсе не обязательно, чтобы они были именно непосредственными представителями инопланетной цивилизации — если кто-то из их предков был, например, гибридом бога и человека, гены богов могли проявиться и через многие поколения. Не исключен также вариант, что гены богов могли «выстрелить» и вследствие того, что человек сам по себе был создан в качестве гибрида местной «говорящей мартышки» и внеземного бога.
Как бы то ни было, это указывает на то, что у Эхнатона было вполне зримое «дополнительное доказательство» своей принадлежности к древним богам. И в глазах египтян, которые абсолютно не сомневались в реальности этих богов, он соответственно получал и дополнительное «моральное право» на преобразование религиозной системы.
К сожалению, из изображений семейства Эхнатона совершенно не ясно, какая форма черепа была у самого фараона и у его жены. Они постоянно находятся в головных уборах, которые могут скрывать вытянутую большую голову, но могут ее просто и имитировать. Так что определить, кто именно из них передал дочерям подобное «наследство», не представляется возможным. Это могла быть жена Эхнатона — царица Тейя, происхождение которой совершенно не известно. Но мог быть и он сам, на что косвенно указывает, скажем, очень резкое отличие по чертам и пропорциям лица его изображений от изображений его отца — Аменхотепа III…
О деталях реформы Эхнатона мы на самом деле имеем весьма смутное представление. Дело в том, что общая картина восстановлена преимущественно на основе более поздних текстов, в которых «ругают» этого фараона за «посягательство на власть древних богов». Поэтому, в частности, нет возможности установить, как именно он реализовывал свой замысел, на что опирался, и прибегал ли к таким «спецэффектам», которые в глазах египтян выглядели бы «чудесами», а для нас представляли бы свидетельство внешнего воздействия.
Однако есть один любопытный момент. Именно при Эхнатоне буквально в одночасье был совершен отход от канонических стандартов в живописи. Изображения периода его правления абсолютно не используют приемов технического черчения, которые составляют основу древнеегипетского изобразительного искусства — от «знания богов», сохранявшегося на протяжении тысячелетий, был совершен сознательный отход. И хотя в дальнейшем — после отмены культа, введенного Эхнатоном, и возвращения к «старым богам» — частичный возврат к традиционной технике наблюдается и в египетском искусстве, все-таки с этого момента древние каноны, содержащие в себе элементы «знания богов», начали необратимо разрушаться…
Преобразования «фараона-мятежника» не получили дальнейшего подкрепления, и попытка введения монотеизма «сверху», с опорой на административно-властные рычаги, просто провалилась. По крайней мере в самом Египте.
Однако целый ряд исследователей (на мой взгляд, вполне обоснованно) полагает, что реформы Эхнатона имеют непосредственную связь с другой, более успешной, попыткой — формированием иудаизма. Есть даже версия, что у истоков иудаизма стояло именно то жречество, которое служило культу, введенному Эхнатоном.
Мы не будем вдаваться в анализ обоснованности данной версии. Нам не важно — есть между этими двумя попытками столь тесная связь или нет. Гораздо важней другие детали процесса «формирования» иудаизма, в которых прогрессорская деятельность другой цивилизации проявляется во всей своей красе.
* * *
Не будем мы заниматься и анализом каких-либо «родных» для иудаизма текстов — они весьма специфичны и малопонятны нашему читателю. Вместо этого воспользуемся гораздо более подходящими для нашего восприятия библейскими текстами, которые, с одной стороны, не имеют серьезных противоречий в описании событий с иудейскими источниками, а с другой — в определенной своей части (называемой Ветхим Заветом) представляют общую основу сразу для трех монотеистических религий (иудаизма, христианства и мусульманства).
Если оставить в стороне теологические и идеологические вопросы, связанные с некоей сверхъестественной сущностью под названием «Бог», и посмотреть на Ветхий Завет с позиций хладнокровного анализа, то этот источник предстанет в виде пусть и весьма своеобразной и стилизованной, но все-таки летописи реальных событий. Более того — летописи со значительным пластом, содержащим описание именно прогрессорской деятельности, в которой можно выделить следующие моменты.
Первый момент. На протяжении весьма длительного времени — с момента событий, послуживших причиной Исхода евреев из Египта и почти совпадающих по времени с реформой Эхнатона, и вплоть до рубежа нашей эры — наблюдается периодическое вмешательство в жизнь людей внешней по отношению к ним силы, которой приписывается сверхъестественное происхождение и которая преследует какие-то свои вполне конкретные цели. Вмешательство весьма локализовано в пространстве (область обитания сплоченной общности евреев) и носит явно эпизодический характер.
Второй момент. Воздействие минимально осуществляется с непосредственным участием самой этой силы и максимально с помощью конкретных лиц, которых можно разделить на две категории: одна группа — «пророки», другая — «ангелы» (или «Божьи вестники»). С точки зрения прогрессорства, «пророки» представляют собой внедренных в человеческое сообщество «резидентов» из числа либо людей, либо самих прогрессоров, выполняющих весьма конкретную долгосрочную программу по идеологической обработке населения. «Ангелы» же (которых ранее назвали бы также «богами») выполняют роль эмиссаров-связных, появляясь лишь для разовых акций, — поэтому термин «Божьи вестники» для них даже больше подходит. Подобная деятельность составляет важнейшую часть работы любой сколь-нибудь серьезной разведывательно-диверсионной организации, и нет никаких оснований полагать, что прогрессоры не могут применять те же приемы.
Третий момент. «Ангелам», в силу специфики их деятельности, нет смысла скрывать превосходство над людьми в своих способностях и возможностях. Тот имидж, который они несут и который призван подчеркивать их «божественность» (то есть нечеловечность и превосходство над родом людским), как раз наиболее приспособлен для максимального воздействия при разовых акциях. Поэтому свойства и способности «ангелов» оказываются по описаниям ближе к способностям самого «Бога», нежели «пророков».
Четвертый момент. Иное дело с «пророками», в задачу которых входит долгосрочная идеологическая обработка окружающих. Они вынуждены в определенной степени скрывать или маскировать свои способности под обычных людей (в том случае, если пророк является внедренным, а не завербованным агентом), поскольку явная демонстрация ими имеющихся преимуществ может сразу отнести их в разряд «богов» или «ангелов», что равносильно «разоблачению» и сразу выводит агентов из затеянной игры.
