Паника в гарнизоне гитлеровцев постепенно улеглась. Со стороны Пеньково и Бель и с севера подоспели подкрепления: легкий танк, бронемашина. Откуда-то начала бить артиллерия, шестиствольный миномет. Выстрелы утихли лишь к утру. Уцелел штаб немецкой пехотной части, десантники не пробились к каменному зданию, где были советские военнопленные. Когда бой закончился, немцы согнали местных жителей к силосным ямам. По словам свидетельницы событий Е.Ф. Ивановой, немецкий офицер сказал: «похоронить русских, смелого врага надо уважать даже мертвого». Было захоронено около четырехсот десантников [185] .
В Меглино немецкий гарнизон был растрепан в клочья: кого убили, кого ранили, кто сам убежал из деревни. Десантники обоих батальонов уходили в лес. Прилетела «рама». Вражеский летчик корректировал огонь артиллерии и тяжелых минометов.
Быстрые финские лыжники доносили по команде, что большинство советских парашютистов уже настолько выдохлись, что почти не способны обороняться. После боя за Меглино и Старое Тарасово поредевшие батальоны вышли к озеру Гладкому, севернее Ермаково.
Неудача под Черной
Прорываться через линию фронта с имеющимся большим числом раненых было невозможно. Поэтому было принято решение: раненых, не способных передвигаться, оставить на болоте Гладкое. По согласованию с командованием фронта обе бригады начали движения на юг, к предполагаемому месту прорыва. К этому времени обстановка с питанием была катастрофическая, личный состав голодал. Маскировочные халаты пришли в негодность, стало трудно скрываться от авиации противника. Было принято решение прорываться в районе деревни Черная, так как была получена радиограмма от генерала А.С. Ксенофонтова о том, что части 130-й стрелковой дивизии наступают в том районе.
Общая атака началась в 00 часов 28 марта. И поднялся ураган. Винтовки, автоматы, пулеметы, минометы – все было пущено противником в ход. По всей видимости, воздушная и наземная разведки неприятеля засекли сосредоточения парашютистов на дальних подступах к Черной, Луневу, Корневу. Во время самого сильного обстрела был ранен комиссар А.И. Мачихин. И все же бригада не потеряла надежды на скорый выход к своим и ушла на север в ближайший лес. По словам бывшего комиссара 2-го батальона Г.И. Навалихина, в строю оставалось чуть больше тысячи бойцов с оружием [186] .
Понимая, что прорваться через линию фронта на юг невозможно, Тарасов принимает решение двигаться к своим войскам старым путем на север. Десантники были теперь заметны с неба. Каждая просека, каждая дорога стала почти непреодолимым препятствием: засады, кочующие бронетранспортеры, патрульные группы и машины. На земле немцы применили тактику охотничьих команд. Образовали мелкие звенья автоматчиков с рациями, которые в бой, как правило, не вступали, а наводили самолеты.
У демянской дороги третий батальон, натолкнувшись на сильные укреплении, ушел в лесной массив ближе к Старым Ладомирам. Остатки 1-го батальона, связисты, саперы вместе с группой 204-й ВДБ также отошли на юго-запад, к Варыгиным хуторам. Колонна 2-го батальона, а с ней политотдельцы, медики, артминдивизион, попав под огонь шестиствольного миномета, избегая напрасных потерь, свернули на юг. Руководство группой разослало гонцов с приказом направиться в район между деревнями Аннино и Залесье.
Дольше всех бились за овладение демянской дорогой десантники 4-го батальона, ведомые комиссаром М.С. Куклиным, и разведчики. Бой затягивался. Обе стороны имели большие потери. Немцы стянули к месту прорыва силы из Аркадова, Бобкова, вызвали подмогу из Демянска и Пенно. Перевес врага стал ощутимым [187] .
По рации комиссар Куклин получил команду на выход из боя и задачу сосредоточиться под Аннино. И все же разведчики сумели перебраться через ледяные валы на северную сторону шоссе и вывели часть раненых и обмороженных в лагерь на болоте Невий Мох.
Главные силы группы Н.Е. Тарасова были обнаружены авиацией фронта 2 апреля 1,5–1,8 км северо и северо-восточнее Старой Ладомиры в непроходимых трущобах хвойных лесов. К этому времени в районе озера Гладкое была подготовлена посадочная площадка для приема самолетов.
Пятого апреля еще затемно в северной части болота Дивен Мох сел самолет У-2. Это в двух километрах юго-западнее деревни Аннино. Этим самолетом комиссар Мачихин был вывезен за линию фронта. Из штаба 34-й армии от генерала Мавричева пришла телеграмма, в которой был обозначен участок выхода к своим на фронте Дубецкий Бор – Пороги. И время определено: 2.00 в ночь на 8 апреля 1942 г. Командование бригады приняло решение о быстрой передислокации группы на южную оконечность болота Дивен Мох и сосредоточении там для последней атаки. Движение начали с первыми сумерками.
Прорыв через реку Пола
За понедельник, 6 апреля 1942 г., главные силы группировки десантников переместились в полосу будущего прорыва. 7 апреля отряды таились в рощицах, кустарниках, в оврагах перед речкой Полой, вблизи передней линии немецких окопов. По подсчетам штаба 1-й МВДБ, в группировке насчитывалось около тысячи лыжников обеих бригад.
А накануне была получена телеграмма из штаба фронта. Из нее следовало, что на болоте Невий Мох находится батальон Жука – здоровых 327, легко обмороженных 234, эвакуации ждут – 150.
На прорыв шли сперва двумя колоннами. Но внутри них образовались группы и группки, сводные отряды и отрядики, которые имели свою судьбу. Разведчики и лыжники 86-й стрелковой бригады и 258-го лыжного батальона Южной группы войск в ночь на 8 апреля завязали бой с врагом для оказания помощи выходившим из тыла десантникам. Именно шум того боя ободрял десантников, когда они форсировали Полу. Ночная атака ошеломила врага, разорвала и смешала оборону. Десантники уходили от врага, поднимаясь крутым обрывом на левый берег Полы. И тут завертелась железная вьюга, взбесились вражеские минометы и орудия, площади были пристреляны немцами заранее. Многие погибли, часть десантников, прикрывавших переход, прорваться к своим не смогла. Комбриг Н.Е. Тарасов, будучи ранен, попал в плен. По имеющимся данным, из тысячи человек, участвовавших в прорыве у Волбовичей, вырваться сумели около четырехсот тридцати человек.
Еще некоторое время в распоряжении наших войск выходили отдельные десантники и даже мелкие группы. По их данным, 22 апреля была укомплектована группа из разведчиков 130-й стрелковой дивизии. По указанным им ориентирам группа вышла в район Игожево. Более ста пятидесяти трупов было найдено там, где надеялись встретить живых. Немцы не щадили десантников.
Часть бойцов 1-го батальона под командованием капитана И. Жука, по приказу ушедшие на север после боя на демянской дороге, взяла под охрану лесной лагерь раненых на болоте Невий Мох. С 16 марта по 6 апреля летчики ГВФ вывезли 539 десантников с оружием. Неоднократные попытки немцев разгромить лагерь были отбиты. Когда распутица сделала невозможной посадку самолетов, лагерь был свернут, и капитан Жук вывел раненых и обмороженных в расположение 202-й стрелковой дивизии. Это случилось на рассвете 14 апреля 1942 г. Вышли так тихо и скрытно, что никто не заметил. Демянские леса научили. Группа насчитывала несколько сотен человек – остатки бригады [188] .
