Дерек замешкался, да и другим рыцарям сделалось явно не по себе. Ибо эльфы были членами Совета Белокамня, хотя права голоса не имели. И они обязательно будут присутствовать на Совете, который должен был вскорости состояться. Мало хорошего, если до них дойдет слух о том, что-де Соламнийские Рыцари считают их своими врагами…
– Возможно, «враги» – в самом деле слишком сильно сказано, государь, – Дерек быстро оправился от растерянности. – Но если я и оговорился, то лишь из-за привычки во всем неуклонно следовать Мере. В тот момент эльфы, не являющиеся, конечно же, нашими врагами, так или иначе делали все, чтобы не позволить нам вывезти Око на Санкрист. И поскольку моя миссия состояла именно в этом, а эльфы мешали мне ее выполнить, я, согласно Мере, и определил их как «врагов».
Хитер, ублюдок, помимо воли восхитился Гунтар. Дерек же отдал поклон, принося извинения за то, что взял слово вне очереди, и уселся на место. Многие из рыцарей старшего поколения одобрительно кивнули ему.
– Мера также гласит, – медленно проговорил Стурм, – что мы не должны отнимать жизнь понапрасну, что мы вступаем в бой лишь защищая себя или других. Эльфы же убивать нас не собирались, так что и защищаться необходимости не было.
– Как так? Ведь они в вас стреляли! – Государь Альфред пристукнул по столу затянутой в перчатку рукой.
– Верно, господин мой, – отвечал Стурм. – Но все мы знаем, что эльфы – непревзойденные стрелки. Если бы они вправду хотели убить нас, они бы не всаживали стрелы в деревья.
– Как по-твоему, что произошло бы, если бы вы все-таки напали на эльфов? – спросил Гунтар.
– Произошла бы трагедия, господин мой, – тихо сказал Стурм. – Впервые за много поколений эльфы и люди стали бы убивать друг друга. Еще я думаю, что это очень порадовало бы Повелителей Драконов…
Молодые рыцари зааплодировали.
Государь Альфред сердито посмотрел на них, возмущенный столь серьезным нарушением правил поведения, предписанных Мерой.
– Позволь напомнить тебе, государь Гунтар, что здесь судят не Дерека Хранителя Венца. Его-то доблесть засвидетельствована на полях сражений бессчетное число раз. Думается, мы вполне можем положиться на его слово в отношении того, что является враждебной акцией, а что не является. Так значит, Стурм Светлый Меч, ты утверждаешь, что обвинения, выдвинутые против тебя государем Дереком Хранителем Венца, ложны?
– Господин мой, – начал Стурм, облизывая пересохшие, потрескавшиеся губы. – Я не обвиняю рыцаря во лжи. Я говорю лишь о том, что он неправильно истолковывает мои поступки.
– А зачем бы? – спросил государь Микаэл.
Стурм помедлил.
– Я предпочел бы не отвечать, господин мой, – наконец проговорил он, но так тихо, что сидевшие в задних рядах не расслышали и обратились к Гунтару, требуя повторить вопрос. Вопрос прозвучал снова. Ответ был тем же, только на сей раз громче.
– Какова же причина, побуждающая тебя не отвечать на этот вопрос, Светлый Меч? – строго спросил Гунтар.
– Потому что – в соответствии с Мерой – он затрагивает честь Рыцарства, – сказал Стурм.
Лицо государя Гунтара было очень серьезно.
– Это тяжкое обвинение. Понимаешь ли ты, произнося такие слова, что нет ни одного свидетеля, способного их подтвердить?
– Понимаю, господин мой, – сказал Стурм. – Именно поэтому я и не хочу отвечать.
– А если я тебе прикажу?
– Я буду повиноваться приказу.
– Тогда говори, Стурм Светлый Меч. Слишком необычно все это дело, и я не вижу, каким образом мы сможем разобраться, не узнав доподлинной правды. Итак, почему ты считаешь, что государь Дерек неправильно истолковывает твое поведение?
У Стурма выступили на скулах красные пятна. Сплетая и расплетая пальцы, он поднял глаза и прямо посмотрел на троих судей. Он сознавал, что его дело было проиграно. Никогда ему не сделаться рыцарем, не достичь того, что было для него дороже и важнее самой жизни. И добро бы произошло это в силу его собственных упущений и недостатков. Но чтобы так…
И он произнес роковые слова, которые, он знал, должны были сделать Дерека его врагом до гробовой доски:
– Я считаю, господин мой, что государь Дерек Хранитель Венца неверно объясняет мои поступки, дабы подвигнуть свои честолюбивые замыслы.
Разразилась буря. Дерек вскочил на ноги; друзьям пришлось удерживать его силой, не то он, пожалуй, схватился бы со Стурмом прямо в зале Совета. Гунтар ударил рукоятью меча по столу, призывая к порядку, и через некоторое время порядок был восстановлен, – правда, не прежде, чем Дерек бросил Стурму вызов на поединок.
Гунтар смерил его ледяным взглядом:
– Тебе отлично известно, государь Дерек, что мы пребываем в состоянии войны, а значит, выяснять вопросы чести в поединках – запрещено! Уймись и не принуждай меня удалить тебя с нашего собрания!
Дерек сел. Он тяжело дышал, лицо его было покрыто багровыми пятнами.
Гунтар повременил еще немного, выжидая, чтобы все успокоились, и продолжил вопрошание:
– Можешь ли ты сказать еще что-либо в свою защиту, Стурм Светлый Меч?
– Нет, господин мой, – ответил Стурм.
– Тогда удались, пока мы не завершим совещания.
Стурм встал и поклонился судьям. Потом повернулся и поклонился собравшимся. И вышел из зала, сопровождаемый двумя рыцарями, которые отвели его в комнату ожидания. Там они милосердно оставили его наедине со своими мыслями, а сами, встав у двери, завели негромкий разговор, не имевший никакого отношения к судилищу.
Стурм опустился на скамью у дальней стены комнаты… Он выглядел собранным и спокойным, но чего ему это стоило, знал только он сям. Нет, он не собирался показывать этим рыцарям, что за буря происходила в его душе. Он знал – надежды не было никакой. Чтобы понять это, достаточно было один раз взглянуть на лицо Гунтара. Оставалось лишь выяснить, какой именно приговор ему вынесут. Что это будет? Ссылка? Конфискация земель и имущества?.. Стурм горько улыбнулся. Отнимать у него было нечего. Ссылка же будет бессмысленна – он и так прожил вне Соламнии почти всю жизнь. Смерть?.. Ее он почти приветствовал бы. Все лучше, чем нынешнее существование – бессмысленное, пронизанное тупой пульсирующей болью…
Так прошло несколько часов. Из-за закрытых дверей доносились три голоса, схлестнувшиеся в споре – и спор их порою делался яростным. Большинство других рыцарей покинуло Зал: все равно приговор имели право вынести лишь трос Глав Ордена. Все прочие резко разошлись во мнениях.
Молодые рыцари в открытую хвалили Стурма за благородное поведение и мужество, умолчать о котором не посмел даже Дерек. Стурм, по их мнению, был совершенно прав, когда отказался драться с эльфами. Ибо в эти грозные дни Соламнийские Рыцари как никогда нуждались в союзниках. Зачем попусту обращать против себя дружественный народ?
