Снова пытаюсь выйти — и опять меня притаскивает к этому чулану. И снова, и снова. Пыльные браслеты начинают жечь кожу.
Бессильно опускаюсь на корточки и смотрю на вставленные друг в друга ведра, но не могу их рассмотреть из-за навернувшихся слез.
Что я этому Ингару сделала? За что он меня подставил? Или это тот оборотень, которому я в пах врезала? Или очередной защитник якобы околдованного принца?
Принц… он вызывает у меня совершенно противоречивые эмоции: вроде и помогает, но кто его, дракона, знает, что у него на уме. И из-за него у меня неприятности с Вильгеттой. К тому же Арендар принц, а я никто, и быть временным развлечением высокопоставленного самца мне совсем не хочется. Это же клеймо на репутации до конца моих дней. Будут потом такие вот Вильгетты своей ревностью жизнь отравлять.
Как же я устала. Хочу в комнату, в кроватку, но… Вздыхаю и поднимаюсь.
— Боюсь, ваше не принимающее отказов высочество, сегодня вам придется ужинать одному.
Оглядываю замаранные кабинки… И слезы градом текут по щекам: я никогда-никогда это не уберу. Это невозможно!
Снова бросаюсь к двери, но меня практически откидывает к чулану с ведрами. А там даже моющих средств нет, все надо как-то убирать обычной водой.
Глубоко дышу, пытаясь успокоиться. Только истерики не хватало.
Надо действовать, просто делать дело, пока нервы совсем не сдали, пока браслеты не перешли на следующий уровень воздействия. Не знаю, есть такой или нет, но что-то мне подсказывает, что Фабиус подстраховался на случай моего упрямства.
— Я справлюсь. — Подтягиваю длинный подол, пытаюсь дрожащей рукой переколоть булавки так, чтобы он не мешался под ногами.
Звук открывающейся и закрывающейся двери проносится по коридору. Застываю, прислушиваясь: шорох шагов — уверенный, твердый. Решительный какой-то.
Кто-то из студентов идет облегчиться? Или… или кто-нибудь из оборотней хочет отомстить за Вильгетту? Или дракониха Изольда решила до меня добраться? А может, это Ингар оболгал меня, чтобы добраться до меня в уединенном туалете, из которого я даже сбежать не могу?
Да любая поклонница Арендара сейчас может стать мне страшным врагом.
Кто-то неведомый подходит все ближе.
Прежде чем успеваю даже задуматься, протискиваюсь между ведер и швабр в чулан и беззвучно закрываю дверь. Стараюсь дышать тише, хотя самое громкое сейчас — стук моего сердца.
Шаги звучат совсем близко. Обрываются посредине туалета.
Пришедший не двигается. И, судя по тому, что не спешит пользоваться кабинками, он здесь не ради справления нужды.
До боли в пальцах стискиваю швабру.
Буду отбиваться до последнего.
Дверь распахивается, я вскидываю швабру. Ведра звонко валятся под ноги принца Арендара. Застываю. Принц тоже не двигается, смотрит широко распахнутыми глазами с пульсирующими зрачками.
Неловко все и странно. Крепче сжимаю швабру и опускаю ее. Арендар, качнув головой, отступает.
— Ты что здесь делаешь? — Он скользит взглядом по черенку. — Или компания ведра и швабры тебе приятнее моей?
— Меня наказали, велели все здесь вымыть, — выпаливаю я.
Арендар оглядывается на кабинки, его ноздри трепещут, глаза — это видно даже сбоку — темнеют. Вдруг становится страшно, что он оставит меня убираться, и я еще более поспешно произношу:
— Ты меня напугал. Мог бы голос подать… И что ты здесь делаешь?
— Не знаю. Почувствовал, что… Не знаю… — Снова мотнув головой, Арендар протягивает мне руку. — Так, понятно, что тебя наказали. Только мытьем туалетов студентов не наказывают.
Доходит не сразу, а когда доходит, сердце радостно подпрыгивает:
— Так я могу этого не делать?
— Нет, — глухо тянет он и четче добавляет: — Разумеется, нет.
Облегченно выдыхаю, отбрасываю швабру в сторону и шагаю из чулана. Арендар не успевает отступить, и я врезаюсь в его широкую грудь.
— Ой, прости, — пячусь, зацепляюсь ногой за ведро и начинаю падать.
Сильная рука подхватывает меня за талию, скользит вверх, и ладонь с растопыренными пальцами замирает между моих лопаток. Арендар так близко, что ощущаю его дыхание на моих губах. И сердце колотится где-то в горле. Дышать невозможно, я вся цепенею от странных ощущений…
— Я тебя не поранил? — шепчет Арендар.
В самое сердце…
— А-а-а… — Судорожно облизываю губы. — А, нет, спасибо. Я бы и сама. Да, я бы и сама устояла, но все равно спасибо.
Он очень медленно, почти чувственно помогает мне встать ровно и проводит горячей ладонью по спине. Отпускает.
Я вся горю. От одного прикосновения? Да просто не может быть!
Так, спокойствие, только спокойствие.
Что я тут делаю вообще?
Ах да, наказание.
— Тогда, — голос плохо меня слушается, как-то подозрительно низко и томно звучит. Кашлянув, продолжаю увереннее: — Тогда, может быть, ты попросишь снять с меня это? — Вскидываю руки с браслетами из пыли. — Они меня не отпускают.
Будто с трудом Арендар отводит взгляд от моего лица и уставляется сначала на одно запястье, потом на другое.
— Так не наказывают уже лет пятьдесят. И наказывали только во внеурочное время, чтобы на учебе не отражалось, а ты пропустила знакомство с наставником… — Он укладывает мои запястья на свою широкую ладонь, ласково проводит по ним, накрывает рукой. — Отменить наказание я не могу, только остановить неправомерную его часть.
И стоит, и смотрит в глаза. Опускаю взгляд на согретые его ладонями запястья. Молчание снова становится неловким, и я разбиваю его нервным:
— Кхм.
Арендар выпускает мои руки, и я поворачиваю запястья: чистые, ни следа от пыльных браслетов Фабиуса.
— Спасибо. Как ты это сделал? — Осторожно поглаживаю чистую кожу. — Глупый вопрос, конечно, ты же наверняка очень сильный маг. Зачем ты вообще здесь учишься?
Краем глаза замечаю его улыбку.
— Налаживаю связи, углубляю знания, отбираю соратников и подчиненных, — небрежно отзывается он.
— Ну да, наверное, разумно.
Его нежные пальцы снова пробегаются по моим запястьям, и по моей спине проносятся мурашки. Эта смущающая близость мешает думать. Арендар обхватывает меня за плечи и разворачивает к двери.
— Здесь не самое лучшее место для разговоров. — Он ведет меня к окну в конце коридора. Отпускает, но останавливается до неприличия близко ко мне. — За что тебя наказали?
— Вильгетта споткнулась при трансформации и сломала руки. В этом обвиняют меня.
Несколько мгновений Арендар пытается это осмыслить и одаривает меня изумленным взглядом:
