— Валерия, это Ингар. — Он указывает ладонью ниже, и лишь тогда я замечаю идущего рядом с гигантом красноглазого карлика, очень похожего на Фабиуса. — А это Гаддак. Познакомьтесь, это наша Валерия.
Тот самый Ингар, что оболгал меня перед Фабиусом, обвинив в нападении на Вильгетту.
Мы застываем друг против друга. Ни у кого не поворачивается язык сказать «приятно познакомиться». Гаддак, сощурившись, глядит исподлобья. Ингар хмуро смотрит на меня сверху вниз.
— Нам. Надо. Поговорить, — глухо произношу я.
ГЛАВА 10
— Нам не о чем говорить, — глядя в сторону, отвечает Ингар и разворачивается, явно намереваясь присоединиться к разминающимся у стены парням.
— Эй. — Встаю на его пути, хотя страшновато собой останавливать такого громилу.
Поджав большие губищи, что только больше выпятило клыки, Ингар смотрит поверх моей головы. Гаддак приподнимается на цыпочки и почти рычит:
— С дороги, человечка.
— Полегче. — Валарион моментально оказывается рядом. — Без пренебрежительного указания на расовую принадлежность.
Лицо Гаддака перекашивает, но он справляется с гневом и улыбается, в голосе появляются елейные нотки:
— Ну что ты, я всего лишь констатировал факт.
Ингар снова делает шаг в сторону парней. Ободренная поддержкой Валариона, я преграждаю гиганту путь. Он опять не удостаивает меня взглядом.
— Да что такое? — От напряжения у меня почти срывается голос. — Зачем ты это сделал?
От негодования и злости на то, что он на меня не смотрит, хочется тряхнуть его хорошенько.
— Валерия, что случилось? — тихо уточняет Валарион.
— Я ничего не делал, — огрызается Ингар.
— Давай отойдем и поговорим, — стискиваю кулаки, почти шепчу: — Просто объясни, зачем ты солгал?
Он обжигает меня злым и каким-то испуганным взглядом и отступает.
— Это ты объясни, — взвизгивает Гаддак и становится между нами, — зачем ты напала на уважаемую Вильгетту, а? И чего ты сейчас добиваешься?
— Я не нападала!
— Ингар все видел! — подскакивает Гаддак. — Видел своими глазами!
— Это неправда, он не мог видеть…
— Он из солидной семьи, его дед — Саргон, Вильгетта из почтенного рода Кофран, разве станут они лгать и рисковать местом в академии из-за какой-то, какой-то… — он косится на Валариона и буквально выплевывает: — Неместной!
— Но я ее даже пальцем не тронула!
— А вы, пришлые из непризнанных миров, всегда не виноваты. Являетесь в наш благородный мир со своими дикими порядками, нелепыми вещами, живете за наш счет, паразитируете…
— Гаддак! — Возмущенный Валарион краснеет до кончиков острых эльфийских ушей.
— Они же все ущербные, — шипит Гаддак.
— Тренировка — не место для таких разборок. — Бальтар, оказывается, подбежал к нам сзади. Чуть раскрасневшийся, он дышит ровно и в целом выглядит спокойно, как скала, только взгляд грозный. — А прибывшие из непризнанных миров после обучения обычно оправдывают вложенные в них средства. Да что далеко ходить, наш наследный принц наполовину выходец из непризнанного мира. Гаддак, хочешь сказать, что наш наследный принц — ущербный?
Гаддак сереет, а глаза, наоборот, краснеют сильнее.
— Н-нет, — мямлит он. Кашлянув, повторяет громче: — Нет, я вовсе не это имел в виду, я… — Передернувшись, он расправляет плечи. — Мы сейчас говорим не в целом, а об этой агрессивной и неуправляемой…
— Ты агрессивных и неуправляемых, похоже, не видел, — взвиваюсь я.
— Смотрите, она мне угрожает. — Гаддак указывает на меня острым пальцем.
— А ты что, уже испугался? — рявкает наставник Дарион. Он окидывает взглядом нас и стоящих в сторонке парней, наблюдавших за спором, но не вмешавшихся. Чуть дольше смотрит на принца Сарана, небрежно опершегося на брусья. — Как погляжу, тут одним энергию девать некуда, а у других ее слишком мало, чтобы порядок навести. Всем пять кругов бегом вне очереди. Ну, что стоите? Вперед!
И все безропотно побежали, даже принц. Наставник пугает все больше. Может, мне дадут пересдать тест? Магическая вышивка, наверное, просто замечательное направление, тихое и спокойное.
Валарион и Бальтар пристраиваются на пробежку по бокам от меня, причем последнему приходится сильно придерживать шаг. Разглядывая маячившую впереди широкую спину Ингара, я пытаюсь понять, почему он меня оболгал. И не понимаю: я же ничего ему не делала. От обиды на эту несправедливость даже дышать тяжело. От отчаяния меня спасает только молчаливая поддержка Бальтара и Валариона.
Пока бегаем, подтягиваются четверо оставшихся участников группы, среди которых знакомое лицо: парень, набиравший гору всего в столовой. Они поглядывают на Дариона и топчутся на месте, не решаясь лишний раз подергать руками или обхватить себя ими и погреться.
Дарион, уперев кулачищи в бока, стоит нерушимой скалой и следит за нами сквозь грозный прищур.
К концу пятого круга обиды и прочие переживания уходят на задний план — таково уж положительное влияние движения в целом и бега в частности.
— Построение по росту, — гаркает Дарион.
Бальтару приходится отступить к началу шеренги, Валарион оказывается плечом к плечу со мной, а строй сразу за мной замыкает Гаддак. От него исходит физически ощутимая злоба, и я сдвигаюсь к Валариону.
— Ну что, девочки, настало время сделать из вас настоящих мужчин, — бодро заявляет Дарион, скользя взглядом по шеренге. Наткнувшись на меня, на миг зависает и выдает: — Тех, из кого это технически возможно. — Он еще на несколько секунд задумывается. Нервно кашлянув, вскидывает руку, и в воздухе вырисовываются большие песочные часы. — Десять кругов по полю бегом марш!
Часы переворачиваются, и песок резвой струйкой падает вниз.
Так, похоже, забег на время. Я, пока не остыла и не расслабилась, припускаю вперед. Мышцы слегка ноют, но они еще помнят утренние пробежки и выматывающие тренировки в секции, так что, поскрипев, позволяют держать хороший темп. Бальтар на этот раз убегает вперед, а Валарион трусит рядом и, судя по дыханию, к подобным нагрузкам будущий рыцарь не особо привычен. Словно угадав мою мысль, он виновато улыбается и разводит руками.
Саран, Бальтар и Ингар дважды обгоняют нас и прибегают первыми. Дарион, отправив их разминаться на брусьях, наблюдает за остальными. Никто даже не пытается срезать круг, и это лишний раз напоминает, что отлынивать тут не дадут.
Мы с Валарионом, вымотанные предыдущим забегом, только-только вписываемся в отведенное время. Останавливаемся возле наставника и, переводя дыхание, наблюдаем последних бегущих: сопящего и багрового от напряжения Гаддака и бледно-зеленого обжору.
