— Не дели шкуру неубитого зверя, — Арендар распахивает крылья. — Я не прощаю угроз.
— Ну надо же, — язвительно отзывается Дегон. — Я тоже!
— Выйдите вон! — рявкает раскрасневшаяся от гнева мисс Клэренс. — Это палата для больных, а не арена для выяснения отношений. Положите Валерию на кровать, и вон!
— Да-да, пойдемте, — Эзалон первым направляется к двери.
— Положи меня уже, — прошу я. Все эти пререкания отвлекают мисс Клэренс, так до моего осмотра она никогда не доберется, а у меня ссадины горят.
Арендар так смотрит на меня, будто я прошу что-то невозможное.
Он и ректор резко поворачивают головы в сторону двери.
Через несколько мгновений она распахивается. Призванный Арендаром рыжий, волосы которого в нормальном свете не настолько вопиюще яркие, какими казались в сиянии огня, окидывает палату цепким взглядом и останавливает его на мне. Вскидывает бровь.
— Забавно. — Он поднимает взгляд на лицо Арендара: — Братишка, с каких это пор ты заделался носильщиком?
Воздух теплеет еще на несколько градусов.
— Я не носильщик, — крепче прижимая меня к себе, огрызается Арендар. — Что там с порождением? Есть следы других тварей?
Рыжий скептически косится на ректора и Эзалона. Последний сразу предупреждает:
— Я добровольно пройду проверку на чистоту от порождений.
— Да всю академию надо проверять, — отмахивается рыжий. — Развели тут непонятно что.
Дегон отзывается утробным рыком. Рыжий покачивает указательным пальцем:
— А вот на меня рычать не надо. Это наш глубокоуважаемый наследник хоть и наследник, но с юридической точки зрения в министерстве безопасности в целом и в моем отделе в частности всего лишь временная заноза в за… Ой, простите, — он нарочито невинно хлопает ресницами, — случайно вырвалось. Так вот, в отличие от нашего глубокоуважаемого наследника, я обладаю очень высокими юридическими полномочиями и могу…
— Язык до сих пор как помело, — роняет Дегон.
У рыжего гневно темнеют глаза, но на губах появляется улыбка.
— А как твой язык? Достаточно гибок, чтобы объяснить, что среди служащих академии делало порождение Бездны?
— Что делало? — Дегон задумывается на мгновение. — Полагаю, скрывалось и питалось. Раса болотных гоблинов любит резкие, отталкивающие нас запахи, у Фабиуса всегда воняло. А должность завхоза позволяла ему без малейших подозрений отлавливать и поедать магических паразитов, в изобилии водящихся в лесу и постоянно норовящих попасть в академию.
Рыжий вздыхает:
— Что ж, следствие покажет, кто прав, кто виноват.
У Арендара гневно трепещут ноздри и подергивается уголок губы. Просто чудо, что его окаменевшие от напряжения руки меня не ломают. Похоже, отношения между братьями оставляют желать лучшего.
Теперь Эзалон вскидывает руку:
— Мы извещали главного императорского мага о подозрительной магической активности возле академии. Он велел разбираться самостоятельно.
— А разбираться в итоге пришлось мне, — рыжий нагло присваивает себе поимку порождения Бездны. — Ладно, дорогие мои, я здесь, чтобы решить все наши проблемы.
— Ты уже лет десять их решаешь, — насмешливо фыркает Дегон, — все решить не можешь, а тут вдруг, думаешь, получится? С удовольствием на это посмотрю.
— Среди моих служащих нет порождений Бездны, — рыжий расплывается в широкой язвительной улыбке.
Они с Дегоном зло смотрят друг на друга. Прикрыв лицо рукой, Эзалон покачивается с каблуков на мыски. Без особой надежды предлагает:
— Может, мы все обсудим в более удобной и дружелюбной обстановке? Этим делом надо заниматься сообща, в конце концов, речь идет о нашей общей безопасности.
Мисс Клэренс очень громко вздыхает.
— Арен, я понял! — рыжий хлопает себя по лбу. — Ты не носильщик, ты тут вместо больничной койки. Да? Я правильно угадал?
Ну и братец! Трещит ткань, койка за спиной Арендара отлетает в стену. Мисс Клэренс вскрикивает. Он рычит. А рыжий демонстративно умиляется:
— О, у нашего маленького прорезался хвостик.
— Р-р-р! — Арендар оскаливается, вокруг него дымится пол, руки и грудь обжигают меня, и я дергаюсь, чтобы отскочить, но он цепко прижимает к себе и рычит еще громче.
Прорезавшийся «хвостик» сносит несколько тумбочек. Мама… Ухватившись за шею Арендара, пытаюсь высвободить из его руки ноги.
— Куда? — рычит он, ухватывая крепче.
— На койку, я лечиться хочу, — продолжая брыкаться, поспешно отвечаю я. — Да больно же, отпусти!
— Да-да, ваше высочество, — соглашается рыжий, — хватит держаться за прекрасное, пора делом заниматься.
— Без тебя знаю, что делать, — рычит Арендар, но наконец ставит меня на слегка тлеющий пол.
— Ай! — Отскакиваю в сторону от жаркого места, но Арендар подхватывает меня под грудью и притягивает к себе. И ноги мне хвостом опутывает. Черным таким, чешуйчатым и крепким. — Тут горячо!
— Арен, мне кажется или ты избавляешься от свидетельницы? — округляет глаза рыжий. — Может, дашь ее сначала допросить?
Арендар смотрит на меня странно. Подхватив за плечи, точно куклу, относит к свободной койке и кладет на нее.
— Лежать здесь и никуда не уходить, — низким, грозным голосом велит он, разворачивается и, дергая хвостом, прет на рыжего. — Элоран, на выход!
— А допрос? — явно потешается тот. — Я просто обязан допросить эту прелестную…
Рыжий в последний миг увертывается от хлесткого удара хвостом. Стену от удара спасает мощная рука взревевшего Дегона:
— Пока я ректор этой академии, никаких разрушений!
От его вопля Геринх подскакивает, валится на койку и, обхватив черную из-за удара змеей-хлыстом ногу, протяжно стонет. Взглянув на него, мисс Клэренс оборачивается к Эзалону.
— Господин Эзалон, — чуть не плачет она. — Ну сделайте уже что-нибудь!
Стон Геринха обрывается.
— Прошу прощения, но… — Эзалон хлопает в ладоши, и с оглушительным треском исчезает вместе с рычащими и фырчащими драконами.
И так тихо становится. И даже спокойно, несмотря на запах гари от подпаленного пола.
— Они всегда такие? — испуганно уточняю я.
Мисс Клэренс сквозь слезы смотрит на меня:
— Бедная-бедная девочка.
Понятно, что не богатая, но она жалеет так, словно только что обнаружила у меня неизлечимую скоротечную смертельную болезнь.
— Мисс Клэренс, они что, еще хуже могут себя вести?
— На тебя дракон глаз положил, кажется, даже собственностью своей посчитал, — нервным шепотом поясняет мисс Клэренс. — Это… не лечится.
