Так кто же он, этот прекрасный принц? Согласно Оксфордскому словарю английского языка, он появился во французских сказках семнадцатого века: le roi charmante был героем «Синей птицы» (L’Oiseau Bleu) мадам д’Онуа
[288]. Термин постоянно использовался в конце девятнадцатого века, иногда – для описания образа идеального любовника. В 1891 году The New York Times опубликовала небольшую страшную историю о пожилой бездомной женщине: когда ее заметили, она копалась в грязи под ногами у лошадей, собирая опавшие лепестки роз. «На безупречном итальянском» женщина объяснила репортеру, что «о своей торжествующей молодости не сожалела совсем, совсем, только скучала по розам, которые прекрасный принц присылал ей в Милане каждое утро»
[289]. Использование термина нередко подразумевало иронию, особенно если применял его мужчина. Годом раньше в The New York Times рассказали «историю о розах и мошенничестве», в которой молодой мужчина, «прекрасный принц во плоти, перед которым все женщины падали ниц», одурачил четырех дам из одного отеля, внушив им, что хочет на них жениться
[290]. Каждую он попросил за ночь обдумать его предложение и за завтраком прикрепить к поясу красную розу, если ответом на его предложение будет согласие. После этого «легкомысленный кавалер» уехал на полночном поезде в Нью-Йорк. Утром, увидев друг у друга розы, женщины решили сравнить любовные записки…
В воображении юных девушек прекрасный принц символизировал красоту, элегантность и мужество. Благородное происхождение играло очень большую роль, при этом принцу для Золушки не нужно было иметь какую-то особенную индивидуальность или демонстрировать развитие характера – лишь бы он (или его бумажник) нашел обладательницу туфельки. Одежда и внешность в целом были важны, потому что символизировали титул, манеры и многие другие достоинства. Для девушек, живших в Викторианскую эпоху, национальными героями были адмирал Нельсон и герцог Веллингтон. Их изображения попадались всюду: бюсты, портреты, статуэтки, рисунки на чайниках и даже на крышках банок для печенья. Молодые леди вздыхали по Нельсону: в моду вошло ношение камей, украшенных его изображением, веера и платья из тканей с золотыми якорями
[291]. Поклонение героям было частью культуры. Предполагалось, что оно вдохновляет на подражание, а потому в целом имеет положительный эффект
[292]. Конечно же, девушки и мечтать не могли о том, чтобы уподобиться великим мужчинам. Тем не менее перед героями можно было благоговеть, превращая их в идеал мужественности, можно было сравнивать с их образами потенциальных мужей. Историк Кейт Уильямс показала, что даже несмотря на физическую непривлекательность Нельсона, а также отсутствие у него глаза и ноги он стал объектом сексуального желания многих женщин
[293]. И Веллингтон, между прочим, тоже. Дочери семейства Бронте выросли в благоговении перед ним
[294]. Их ранние литературные работы, по большому счету, можно считать фанфиками, посвященными деяниям Веллингтона. Для Шарлотты герцог стал настоящим наваждением, «полубогом», образцом странствующего рыцаря и преданного возлюбленного
[295].
На портретах Нельсона кисти Лемюэля Эбботта и сэра Уильяма Бичи мы видим красивое бледное лицо с выражением «гордой решимости», но при этом с мягкими и полными губами. На портрете Эбботта, выставленном в Национальном морском музее, на Нельсоне сияет золото и разнообразные награды: звезда и лента ордена Бани, орден Полумесяца от правителя Османской империи и, что самое главное, инкрустированное брильянтами украшение в форме пера на шляпе
[296]. Этот плюмаж (украшение для головного убора) подарил ему султан Селим III в честь героической победы в битве при Абукире
[297]. Одно из самых известных изображений герцога Веллингтона – портрет работы Томаса Лоуренса примерно 1815 года, который теперь выставлен в Эпсли-хаусе
[298]. У герцога скрещены руки – еще один штрих, добавляющий образу гордости и решительности. У него мужественные черты, подбородок оттеняет «трехдневная щетина». Он просто неотразим в фельдмаршальской форме, украшенной орденом Подвязки и орденом Золотого Руна. Впрочем, высокомерное выражение лица отражает его презрение к подобным безделушкам.
