— Есть! — Козырнул командир поста, щелкнув каблуками и начал отдавать необходимые приказы. Этот ответ и жест Елену Васильевну смутил. Незнакомый. Необычный. Но интуитивно понятный.
Несколько отрывистых команд и один из бойцов, закинув пищаль на плечо, взбежал по лестнице на открытую площадку маленького деревянного подиума. Выхватил два красных флажка и начал делать ими странные махи. Вдали его заметили. Там тоже кто-то взобрался на подиум и хитро замахал флажками. Вся процедура продлилась от силы минуту. После чего сигнальщик доложился командиру поста. А тот, в свою очередь назначил сопровождающего гостям и скомандовал открытие шлагбаума.
Для Московской Руси XVI века — натуральный цирк. Но у Великого князя на то были свои взгляды.
Елена Васильевна никогда не посещала Потешную слободу, возведенную ее сыном в самые сжатые сроки. Разве что в самом начале, когда ее только зачинали. Но с тех пор многое поменялось. Поэтому ее разбирало нешуточное любопытство. Особенно после инцидента на КПП…
Великая княгиня специально не лезла в «потешные» дела сына. Хотя интересного о них говорили все больше и больше. Вон — даже митрополит запрыгал окрыленный, болтая про какие-то новые свечки. Но сынок не лез с рассказами к матери, а та не донимала его расспросами. Он помалкивал и улыбался даже когда столкнулся с татарами от чего вся Москва встала на уши! Кратенько и в общих чертах обозначил факт события, но не более того. Даже захваченные им пленники рассказали больше! Так или иначе Елена Васильевна впервые за минувшие полтора года решила навестить «песочницу» сына и посмотреть, чем же он там все-таки занимается. Дожидаться откровений ей надоело.
И посмотреть там было на что…
Так получилось, что Иван Васильевич, добившись от матери разрешение на создание потешного батальона и слободы, сразу столкнулся с проблемами финансирования. Да, деньги выделили. Но едва треть от и так крайне скромного бюджета. Ведь казна Великого княжества Московского была скудной и направить много ресурсов на «великокняжеские забавы» Елена Васильевна просто не могла. Они даже слегка поругались из-за этого…
Поэтому Ваня стал искать выходы самостоятельно.
Там, в той жизни до трагической гибели в самолете, Иван Васильевич был достаточно образованным и прогрессивным человеком. Полсотни лет за спиной, обширный жизненный опыт и позиция вечного студента. Получил три высших образования, потребовавшихся для дела, а также пару десятков различных курсов к ним в довесок. Плюс природное любопытство. О любопытство! Это было его проклятием. Он потреблял в качестве развлечения научно-популярный контент в самых разных формах. Ему было интересно все! От устройства быта легионеров в Древнем Риме до особенностей французских маслобоен времен Наполеона III.
Как следствие его кругозор оказался чрезвычайно большим. Он мог, например, сесть и начать рассказывать об эволюции кузнечного ремесла несколько часов к ряду. Но, увы, все подобные знания были скорее теоретическими, нежели прикладными. Что, впрочем, не сильно его расстраивало. Главное ведь понимать, куда идти, а все остальное приложится…
Начать материальное обеспечение своих забав Иван Васильевич с чего-то простого, быстрого в обороте и очень денежного. Поэтому, после некоторых размышлений он остановился на переработке сала по методу Меж-Мурье.
Технология Меж-Мурье была настолько проста, что ее можно было бы реализовать даже в каком-нибудь Вавилоне времен древнего царя Хаммурапи. Оставалось только мобилизовать на это дело пару десятков потешных и, строго ведя журнальные записи, приступить к опытным изысканиям. Ведь помнить-то он помнил и ингредиенты, и саму логику процесса. Но навыков-то не имелось. Да и точные пропорции требовалось подбирать буквально «на глазок».
Месяц мучился. Два. А на третий стало, наконец, процесс пошел как надо. Мог бы, наверное, и быстрее. Но потребность в изготовлении добротного винтового пресса и простенькой маслобойки накладывала свои ограничения. Когда же все стало получаться, Московский рынок познакомился с маргарином и стеариновыми свечами…
Казалось бы, маргарин и свечи. Что тут такого? Но нужно понимать, вокруг Москвы XVI века стойлового животноводства не практиковалось, да и пастбищ в разумном объеме не наблюдалось. Была не очень далеко степь, где имелись коровы в достатке. Но кочевая природа не позволяла организовать переработку молока в масло. Из-за чего на Руси сливочное масло проходило по категории очень дорогого дефицита, доступного лишь самым богатым людям. Не только на Руси, разумеется, но все остальные Ване в этом вопроса пока были не очень интересны.
Со свечами дела обстояли еще хуже. Ведь пчеловодство в Великом княжестве Московском пока не практиковалось. Обходились бортничеством, то есть, сбором дикого меда и воска. Из-за чего восковые свечи были еще более дорогим и остродефицитным товаром, чем сливочное масло. Не спасали даже обширные леса. Очень уж низкая была эффективность у бортничества. А без свечей никак нельзя, особенно в христианских ритуалах. И заменить их было, по сути, нечем. Простые же люди выкручивались как могли и получалось это очень плохо.
Так что Иван Васильевич, вышедший весной 1539 года на Московский рынок со своим маргарином и стеариновыми свечами, попал в струю. Купеческое сословие и духовенство не только смели все, что он выставил на продажу, но стали настойчиво набиваться в долю. Да оно и не удивительно. Получалось, что за месяц маленькая «потешная мастерская» только стеарина для свечей выпускала столько, сколько за полгода воска не собирает вся Русь!
Так или иначе, но деньги на «потешные дела» у Великого князя появились. Да в таком количестве, что мамино содержание оказалось просто ненужным. А значит, что? Правильно. Он мог начать заниматься более важными делами…
Елена Васильевна выехала на своем возке к плацу и словно в другой мир попала. Все чинно и пристойно. Вокруг — ровные дорожки, посыпанные песочком. Плац окружали большие землянки старого скандинавского типа — казармы и склады, как пояснил сопровождающий.
Проехали дальше и попали в зону мастерских, которых раскинулось уже не мало. Появившиеся деньги позволили Ивану привлекать существенно больше людей. И, как следствие, много шире вести опытные изыскания, а потом и мелкое, ремесленное производство, организованное, правда, совсем по другому принципу, нежели в те годы. Везде, куда он только мог, вводился принцип глубокого разделения труда и упрощение задач до элементарных операций, способных к освоению даже «сельскими дурачками». Да, это требовало его плотного личного участия при наладке каждого процесса. Но пока он справлялся.
— Мама? — Неожиданно раздался знакомый голос, заставивший Елену Васильевну вздрогнуть.
Засмотрелась. Увлеклась. Очень уж любопытный способ поковки придумал ее сынок. Вон шестеро парней толкали рычаги ворота, отчего по расположенной рядом наковальне методично и отвесно бил молот. Раз. Раз. Раз. А кузнец знай себе только подворачивает разогретую заготовку.
— А? — Ответила она, повернувшись на голос.
— Нравится?
