— Шайтан! Кто это?! — Зарычал хан на своих подопечных.
— Мы не знаем.
— Поместные?
— Нет. Те в копья не бьют, да и доспехи на них добрые.
— Литвины с поляками?
— Возможно. Там знамена были с птицей. Только…
— Что?! Говори!
— Знамя красное, да. Только птица не белая, а золотая. И о двух головах.
— И у кого такое? — Напрягся Сахиб I Герай, лихорадочно пытаясь «поднять» свои воспоминания по геральдике.
— Ромеи золотую птицу о двух главах на красном рисовали, — потерев лоб, сказал один уже немолодой мурза.
— Птицу? Орла?
— Да, вроде орла.
— Тогда это Иван, — констатировал Сахиб I Герай. С момента коронации и ряда важнейших изменений в Москве прошло всего неполные три года. Геральдических подробностей, которым в здешних краях уделяли очень небольшое внимание, он просто не успел узнать. А шпионы на столь малозначительные детали в своих докладах внимания не обращали. Пусть хоть лентами разноцветными увешаются русичи в три ряда. Главное — суть. — Но откуда у него такая конница? Впрочем, не важно…
Он вгляделся в надвигающиеся боевые порядки правителя Москвы и нахмурился. Пехота шла ровно и аккуратно. Даже лучше немецких ландскнехтов. Плечо к плечу. Шаг к шагу. Все в доспехах. Спереди бойцы с круглыми щитами и пиками. За ними стрелки. Да, точно стрелки. Это было хорошо видно.
Русичи двигались не единой формацией, но сегментами. И о чудо! Кавалерия также держала строй. Не зря же Иван Васильевич своих губернских не только истово снаряжал, но и безжалостно дрессировал. В результате получилась первая в мире кавалерия, не только управляемая в бою, но и способная к эволюциям боевых порядков! Да, работали она не вполне чисто. Однако — даже это было прорывом, дающем колоссальное преимущество!
Что делать?
Пехоты не так много. Но там пики. Хан прожил немало и был знаком с мощью ландскнехтов. Атаковать пехоту с пиками было глупо. Тем более, прикрытую стрелками. Он напряженно хмурился и пытался понять, как поступить. Он был как-то не готов встретить здесь эти войска…. Да, теперь ему становилось понятно, чего ждали силы под Москвой. Однако каждая минута работала против него. Противник неумолимо приближался.
Сахиб I Герай окинул взглядом стан своего воинства и нахмурился еще сильнее. Невооруженным глазом была видна взволнованность и растерянность людей. Прикажи он сейчас отступать, и русская конница без всякого сомнения ударит в пики. Хорошие строевые кони улан не позволят татарам оторваться. А значит будет бойня. Прикажи он сейчас атаковать — и его люди умоются кровью, стихийно обратившись в бегство. Зайти с фланга? Так там стоят уланы. На вид крепкая кавалерия. Сколько же туда, на фланг нужно перебросить, чтобы их в лоб смять?
Дурной расклад.
Тем более, что управление его войска было в значительной степени затруднено. Эта стычка на опушке и последующее стихийное преследование спутало все карты и перемешало людей. Да еще обоз в полностью расстроенном состоянии. Он-то планировал осаждать Тулу. Войск Москвы здесь быть не могло. В значимом количестве, во всяком случае.
В этот момент русские остановились и выкатили вперед артиллерию. Все тридцать две трехфунтовые пушки. Спешно их изготовили к стрельбе.
Бах! Бах! Бах!
Загрохотали они, сконцентрированные в одном кулаке. А ядра, пушенные на предельную дальность, стали взрывать землю и раздирать плоть в броуновском движении практически неуправляемых воинов степи. Урона немного. Но на психику давит.
И Сахиб I Герай принял решение.
Уже на третьем залпе степняки как-то упорядочились и порывом двинулись вперед.
Залп тяжелой кованной картечью.
Еще.
И артиллеристы, бросая пушки ловко проскальзывают за спины пехоты. Им в тыл. Пикинеры опускают пики. И…
Ничего.
Последний залп картечи оказался ужасен. Легкие трехфунтовые пушки ударили почти в упор мелкой свинцовой картечью, которая натворила дел. Тридцать две пушки калибром в три дюйма осыпали мелкой картечью практически весь фронт. Щедро. Обильно. Густо. Никто не ушел без подарков.
В результате степная кавалерия захлебнулась в атаке, закопавшись в телах раненых и убитых. Особенно опасны были слегка раненые лошади. Они бились в панических припадках самым жутким образом. Картечью в морды получить — мало приятного. Особенно если глаз выбило или еще как сделало сильно больно.
Залп. Залп. Залп.
Через плечи пикинеров работали стрелки. Тяжелые свинцовые пули надежно успокаивали не только всадников, но и лошадей.
Степная кавалерия отхлынула в беспорядке. Чем и воспользовались уланы. Выйдя из-за боевого порядка пехоты, они обогнули фронтальный завал трупов с флангов и, выстроившись, атаковали. Все три полка. В пики. Более чем две с половиной тысячи всадников.
Татары, осознав надвигающуюся опасность, даже не стали пытаться разворачиваться и встречать противника в лоб. Они все бросились врассыпную. Кто куда. Хотя помогло это мало. Слишком небольшое было расстояние. Слишком много было желающих оказалось направиться в ту же самую сторону. Толкотня. Затор. Давка. И уланские полки, стремительно несущиеся на них…
Сахиб I Герай же энергично отступал.
Прихватив несколько вполне управляемых отрядов, он спешно удалялся на юг по Муравскому тракту. Бросив все и всех. Иначе купить свою жизнь и свободу было нельзя. Сохранялась опасность преследования со стороны Ивана, но хан надеялся, что тому будет чем заняться в ближайшее время. А потом? А потом его ждала Казань. Плохо дело, конечно. Но он сделал что мог и теперь ему предстояло позаботится о себе…
Фредерик Габсбург находился весь бой в ставке — при Басилевсе и видел то, что и Иван Васильевич. И засаду. И первую контратаку. И артиллерийский обстрел. И вторую, решительную контратаку улан, которая обратила вражеское войско в бегство.
Смотрел и мотал на ус. Многого из идей да задумок Басилевса он не мог осознать. Ведь не варился в среде ни улан, ни легионеров, сторонясь простолюдинов. Однако различные внешние факторы отмечал. А Иван внимательно следил за тем, чтобы официальный шпион заметил и понял то, что требовалось. А то еще всяких ненужных фантазий своему августейшему дяде наболтает…
Глава 7
1548 год — 22–23 августа, Арск
Александр Борисович Горбатый-Шуйский устало потер глаза и снова уставился на Арский острог.
Дубовые бревна, вертикально вкопанные в землю для пущей устойчивости подпирались с внутренней стороны срубами, засыпанными грунтом. А поверху выступали перед стеной брустверы с бойницами и навесом. Десяток обычных башен квадратного сечения с тюфяками и позициями для стрелков, плюс одна большая — надвратная. Ничего особенно хитрого. Обычная крепость тех лет, характерная как для Руси, так и для земель татарских, богатых лесом.
