«Заброневое» действие ядра при стрельбе по деревянным конструкциям, конечно не как у гранаты. Однако вторичные снаряды — щепки — летели во все стороны и причиняли обороняющимся немало проблем. Лучники пытались обстреливать артиллеристов, но стрелы на такой дистанции их только смешили. Как и тюфяки, бьющие каменной щебенкой — опасной вблизи, но очень быстро теряющей энергию с ростом дистанции. Сказывалась плохая геометрия и малый вес таких картечин.
— Долго еще? — С едва сдерживаемым раздражением рявкнул князь, обращаясь к безродному командиру батареи.
— До обеда, не меньше, — невозмутимо ответил тот. Выслушал матерную тираду о безруких уродах и безродных выродках. Молча проводил взглядом воеводу и, едва заметно усмехнувшись, вернулся к управлению артиллерийским огнем.
Государь лично возился с каждым командиром батареи. Много. Вдумчиво. Уровень их выучки на фоне всех остальных был весьма и весьма впечатляющий. Чтение, письмо, арифметика, основы алгебры и геометрия, механика, баллистик и прочие основы физики, основы химии и так далее. А кроме многих занятий имелись еще немалые часы общения с Иваном Васильевичем. И командир батареи, не будь дураком, очень многое стал понимать. Насмотрелся. Наслушался. Да и «тлетворное» влияние Государя сказывалось. Жаждущий вырваться из нищеты и ничтожества человек, ловил каждое его слово, каждое замечание, каждую оговорку. А потом обдумывал, да не один, а среди таких же молодых волчат как он. И это меняло его. Меняло их. Так что ничего кроме улыбки ярость родовитого воеводы в нем не вызывала. Знал отчего тот бесится. И это только добавляло уверенности в правильности выбранного командиром батареи пути…
Примерно в полдень пушки замолчали.
Заготовленные унитарные картузы с ядрами закончились. И теперь поместному воинству предстояло брать штурмом изрядно потрепанный участок стены Арского острога. Надвратная башня, не выдержав обращения, рухнула, образовав завал. Башни, прикрывающие подход с флангов, также изрядно покосились, сделав невозможным подошвенный фланкирующий огонь тюфяками. Брустверы куртины были капитально разбиты. Да и сама она немало повреждена. Хотя, конечно, пушки такого малого калибра не вполне годны для осадных дел. Слишком слабое действие. Слишком большой расход боеприпасов.
Поместные атаковали лишь спустя полчаса.
Никак не удавалось их организовать и скоординировать, распределяя спешно навязанные лестницы. В конце концов Александр Борисович плюнул, махнул рукой и отправил всех в атаку. Всем скопом. Как есть.
Со стороны крепости шагов с двадцати-тридцати на поместное дворянство обрушился буквально ливень из стрел, пущенных навесом. Учитывая, что у многих воинов не было металлического доспеха, а у других он был представлен только кольчугой — проблем это доставило немало. И крови. К счастью татары не были обучены работать как английские лучники. Ни организованных пехотных формаций не знали, ни залпы координировать не могли, ни прикрытие на остатках стен обеспечить не догадались серьезное из хорошо прикрытых доспехами воинов. Так что обстрел хоть и был крайне болезненный, но не остановил волну поместного дворянства в ее попытке прорваться к стене. Бойцы добежали и сходу ее форсировали. Это оказалось несложно в силу высоты оставшегося огрызка буквально в два-три метра. А коротенькие лестницы, связанные по утру из жердей и лыка, сильно тому способствовали.
Перевалили через стену и атаковали в сабли татар.
Особых навыков не было ни у тех, ни у других, поэтому сработало существенное численное превосходство. Поместные закрепились за стеной. Получили стихийную поддержку от своих товарищей с остатков бруствера, откуда те начали пускать стрелы по татарам через головы штурмующих. Прорыв узостей между домами и страшный, кровавый финиш — банальное избиение…
Александр Борисович Горбатый-Шуйский отдал острог на разграбление поместным, не пустив туда даже на шаг артиллеристов. Они ведь его штурмом не брали. И только на четвертый день, когда там чуть ли не дома по бревнышку уже разобрали, им позволили собрать уцелевшие ядра. Впрочем, командир батареи и не рвался со своими людьми в острог. Знал, что чувства, испытываемые воеводой, не уникальны. Поэтому посчитал, что лучше лишнего повода этой толпе не давать. Конечно, Государь отомстит и просто так Горбатому-Шуйскому это не спустит, но воскресить невинно убиенных не в его власти. А умирать так глупо было совсем ни к чему.
И не только все сам понял, но и людям своим объяснил. Посему все время, посвященное разграблению острога, артиллеристы готовили картузы, чистили орудия и приводили в порядок амуницию. Ну и вообще — казались в этой феерии единственными людьми, кто сохранял полную боеготовность, перекрыв пушками подходы к Арскому острогу со стороны уничтоженных ворот.
Конечно, воевода продемонстрировал плохие симптомы. Но терпимо — жить можно. Много хуже оказалось то, как старая родовая аристократия решила поступить с освобожденными из рабства христианскими рабами. Им почему-то подумалось, что они заслужили права заселить их на свои земли. В обход Государя. В какой-то мере — да. Они ведь их освободили. Ключевой момент — освободили их совсем не смутил. Тем более, что далеко не все из них были холопами, в каковые с легкой руки Горбатого-Шуйского стали записывать освобожденных. Да еще и в обход Ивана Васильевича. Во всяком случае командир батареи не постеснялся уведомить с конным гонцом Басилевса о крайне гнилой обстановке, отправив это пояснение заметку вместе с рапортом о взятии острога. Александр Борисович почему-то «забыл» своего сюзерена о том уведомить своевременно.
Что делал князь?
Ничего особенно хитрого. Он завоевывал доверие и уважение поместных дворян. Дескать — отец родной, вон как печется. Сколько трофеев им перепало. Сколько имущества, девок, холопов. С таким не пропадешь. С таким все будет хорошо. Нужно его держаться.
Горбатому-Шуйскому и его союзникам нужен был крепкий тыл. В лоб они бороться против Государя не смели, но притормозить его реформы жаждали. Слишком много уважаемых людей на них теряли деньги и положение. А как их притормозить, если за спиной нет толпы вооруженных людей? Вот они эту толпу и собирали всеми доступными силами и, желательно, за чужой счет…
Глава 8
1548 год — 2 сентября, Казань
Отряд Александра Борисовича Горбатого-Шуйского переправился через Волгу первым и обойдя Казань, ушел к Арскому острогу, дабы блокировать в нем опасные для тылов русской армии силы.
Государь же осадил столицу ханства.
Что собой представляла в 1548 году Казань?
Да, это был самый крупный и хорошо защищенный город региона. Но что под этим подразумевалось?
Общая площадь города с посадами составляла около ста восьмидесяти гектаров. Катастрофически меньше действительно крупных городов Руси, но для местных «бурьянов» — очень представительно. При этом даже по предельным теоретическим расчетам в Казани в те годы не могло проживать больше двенадцати тысяч человек. Да и то, при условии, что они сидели бы друг у друга на голове на этом крохотно пятачке.
