Иван Васильевич уже давно продвигал свою родословную. Однако в Скандинавии ею мало интересовались. У них свои дела были. А Государь толкал пропаганду приоритетно в Англии, Франции и Испании, стараясь предстать там в максимально выгодном свете. Прежде всего в интересах торговли и политического противовеса возможной болтовне поляков и литовцев. Поэтому Скандинавия, по сути, только ознакомилась с его родословной… спустя практически десятилетие, после начала ее активного продвижения.
— И как на это, — король кивнул на книгу, — отреагировали в Швеции?
— С подачи наших людей эта увлекательная книжица попала в руки людей, недовольных Густавом. А дальше к королю и его сторонникам. Нам даже удалось немного заработать, перепродажей. Очень уж многие хотели почитать ее и разобраться в сути претензий.
— Претензий? — Удивился Кристиан.
— О да! — Улыбнулся советник. — Наши люди пустили слух о том, что, завершив примирение Дикого поля, Иван вплотную займется вопросами кровного наследства. Инглинги, Хорфагеры, Мунсё, Скьельдунги… в нем течет кровь практически всех древних королевских домов. Разве что Кнютлингов нет. Но это ничего не меняет. Ведь Густав кто? Выскочка безродная. И это все прекрасно понимают.
— А Иван? Он знает, что мы сталкиваем его со Швецией?
— Насколько мне известно, он всецело сосредоточился на укреплении и расширении Персидской торговли. Швеция ему не интересна. Более того, до меня доходили слухи о том, что он вообще называет нашу борьбу со шведами мышиной возней.
— Вот как? Почему?
— Она приносит слишком мало денег. А он до них жадный.
— Жадный? А мне говорили, что он набожный.
— Он старается ничего не делать, если это не принесет ему прибылей. Пусть и не сейчас, а в будущем. Даже открыв бесплатные школы для способных детей из бедных семей он стал набирать себе из них служилых. Получая, таким образом, людей, вытащенных им из нищеты, и преданных ему лично.
— А разве Всевышний не любит здравомыслие и рачительность? Или ты думаешь, что его он просто так посылает ему благополучие?
— И врагов.
— И врагов, — согласился Кристиан с советником, а потом встрепенулся и поинтересовался: — Густав уже собрался идти на него войной?
— Да, — произнес молчавший до тех пор еще один советник. — Персидская торговля русских очень вредна для османов. Ведь персы решили вообще все свои караваны направить на север, через Русь, а не Великую Порту. Это страшный удар, который приведет к решительному ослаблению султаната в ближайшие годы. Если, конечно, он ничего не предпримет.
— Но как к этим делам относятся шведы?
— Султан дал денег Густаву, узнав о его раздражении Иваном. Шведы готовятся вторгнутся в земли Руси и захватить Новгород и уже оттуда угрожать беломорской торговле. Возможно даже предпримут поход к Костроме, чтобы перерезать торговый путь.
— И много денег дал?
— Сулейман не жадничал. Ведь для него и его державы — это вопрос жизни и смерти. Кроме того, оживилась Ганза, вошедшая в союз с Густавом. Тайный. Они будут рады задушить беломорскую торговлю, от которой терпят немалые убытки. И, возможно, Литва…
— Литва? А они тут каким боком? — Удивился король.
— Через Холмогоры идет не только оживленный торг, но и великое переселение. Эдуард VI удовлетворил просьбу мужа сестры и теперь из Скарборо выходят караваны судов, вывозя в Холмогоры бедняков и бездомных из Англии… вместо того, чтобы их вешать или высылать в колонии. Земель после взятия Казани у него много, а рабочих рук не хватает. Из Литвы тоже крестьяне бегут, но их шляхта в основном заворачивает. Сигизмунд обеспокоен резким усилением Москвы не на шутку. Да, Иван поддержал его во время известного конфликта и внутренней распри. Но, видя, как стремительно крепнет Москва, он чрезвычайно переживает. Уверен, что он тоже как-нибудь будет привлечен Сулейманом к этому конфликту.
— Мда, — задумчиво произнес король. — Как скоро шведы выступят в поход?
— Как станет известно, что войска Ивана связаны боями на юге. Густав стремится к тому, чтобы основную тяжесть войны на себе вынесли османы. — Произнес советник и, видя не высказанный вопрос в глаза своего правителя, добавил. — Скорее всего через месяц. По нашим сведениям, войска Сулеймана уже выступили в поход. Возможно в эти самые минуты уже идут сражения.
— Хорошо. Полагаю, нам нужно поучаствовать, — усмехнувшись отметил Кристиан. — Как быстро мы сможем собрать войска для вторжения в Швецию?
Кристиан III не стремился к внешней экспансии. Однако терять такой замечательный шанс ослабить шведов не мог. Сильная Швеция ему была не нужна и опасна. А тут открывалась перспектива для если и не завоевания шведов, то откусывания изрядного куска…
Глава 7
1553 год — 21 июня, Тула — окрестности
Иван Васильевич в этот раз изменил своей привычке и взгромоздился не на любимого белого дестриэ, а на слона. Самого крупного и сильного из тех, что подарил ему правитель Персии.
Басилевс не планировал использовать слонов непосредственно в бою. В XVI веке это было уже довольно глупо. Тем более, что и поставки слонов на Русь обременялись чрезвычайным расстоянием, стоимостью и сложностью. Однако обойти их стороной он не смог.
Памятуя Тульскую битву в 1548 году, Иван обратил внимание на крайне поганый уровень обзора. Приходилось постоянно искать какие-то холмики чтобы хоть что-то понимать из происходящего на поле боя. Слоны же были высоки. С них видимость была не в пример лучше. Можно было спокойно наблюдать за обстановкой прямо поверх боевых порядков. Очень удобно.
Поэтому Государь с удобством расположился на мягком сиденье верхом на слоне и на передовую не лез. Да и зачем? Ему и здесь было все прекрасно видно, особенно с помощью зрительной трубы. «Командирская башенка», насадки на бивни, очень приличный доспех, выполненный по советам, пришедших из Персии специалистов. В общем — красота. А вот раскинувшаяся перед Иваном Васильевичем панорама таковой не являлась…
Разведка Ивана Васильевича, в которую он вкладывал очень много сил и средств, докладывала о нехорошей возне в Литве, Польше и Швеции. Поэтому Государь был вынужден оставить в Москве четыре батальона легионеров-комитатов и полк улан на всякий случай. Плюс усилить гарнизоны Смоленска и Новгорода наемными отрядами из Испании. Времени было в обрез, поэтому удалось в каждый из обозначенных городов поставить всего по три сотни тяжелой латной пехоты с фитильными мушкетами. Но матерой — у каждого бойца по две-три кампании за плечами. А заодно и стрельцов подтянул мал-мало из других гарнизонов.
Сюда же, под Тулу, Басилевс смог выставить только семь тысяч пехоты и две тысячи кавалерии. Само собой — прекрасно обученных и снаряженных комитатов. Ну и пушки. Куда уж без них? Восемь батарей полковых трехфунтовок и два дивизиона полевых восьмифунтовых пушек. Прилично. Очень прилично по меркам Руси. Однако Иван Васильевич смотрел поверх своих войск, развернутых в боевой порядок, и хмурился.
