— Ты бы рот-то закрыла, а, сестрица? — сказал Раубер. Он расхаживал перед пленниками, гордо задрав нос. — Видишь ли, Элла, мы же с тобой родня. Если тебе так хотелось ко мне на новоселье, можно было просто напроситься. Я бы приготовил тебе уютную комнатку — в подземелье!
Он прыснул со смеху. Двое безымянных разбойников засмеялись вместе с ним. А вот Веро — нет: он обратил внимание, что Маду и Фалько на дурацкую шутку Раубера только брезгливо скривились.
— Что это с тобой, Веро? — поднял бровь Раубер. — Чувство юмора отказало?
— Что вы, что вы, мой повелитель, — отозвался Веро. — Должно быть, соль шутки пропала в переводе.
— Ну и ладно, — отмахнулся Раубер. — Связать девчонку.
Веро завел Лиле руки за спину и связал.
— А кто эта, гм, юная дама? — поинтересовался Раубер.
— Я Лила, сестра Лиама. Надеюсь, ты понимаешь, что, стоит тебе сделать хоть что-то мне или моему брату, твое жалкое подобие королевства немедленно окажется в состоянии войны с Эринтией.
— А я вот не уверен, — отозвался Раубер. — Тут все зависит от бардовской подачи. Я ведь очень популярный злодей. А Лига Принцев — не очень популярные герои.
* * *
Белоснежка застыла в свете юпитеров. До сих пор все шло прекрасно, мелькнуло у нее в голове. Но это пока она не осталась одна. А что ей теперь полагается делать? Белоснежка не привыкла принимать самостоятельные решения.
Публика свистела и улюлюкала.
— Ну вот, опять отстой! — заорал один жилистый разбойник и швырнул в Белоснежку пустой бутылкой из-под грога.
Белоснежка подняла руку и с поразительным изяществом поймала бутылку. А поскольку не знала, что с ней теперь делать, то швырнула обратно в разбойника. Бутылка попала ему прямо в нос и сшибла с сиденья.
Толпа взревела от восторга.
— Лови! — закричал другой разбойник и запустил в Белоснежку помятым яблоком.
Белоснежка заложила пируэт, как ни в чем не бывало поймала яблоко и бросила обратно. Тут уж из публики в нее полетел град овощей, кухонной утвари и прочих хозяйственных мелочей — а Белоснежка, не забывая в промежутках подпрыгивать, вертеться и пританцовывать, все отбивала обратно владельцам. Разбойники хохотали и хлопали, глядя, как Белоснежка прыгает по сцене, а ее ловкие руки жонглируют со всей публикой сразу.
Белоснежка счастливо улыбалась:
— А я и не знала, что я так умею! А оказывается, умею!
И лишь один-единственный зритель не получал от представления ни малейшего удовольствия. Это был владыка Мракобег.
* * *
Фредерик размышлял о том, не попробовать ли дотянуться до кольца с ключами при помощи носков, если их хорошенько вытянуть, и тут услышал, как по проходу к его камере кто-то бежит. И приготовился к худшему.
— Рапунцель?!
— Фредерик! — испуганно прошептала Рапунцель и бросилась к нему. И остановилась как вкопанная, едва не споткнувшись о спящего на полу Щукозлея. — Это… это человек?
— Да, и очень злой, — сказал Фредерик. — Все, что угодно, только не плачьте на него.
Пока Рапунцель, склонившись над храпящим тюремщиком, отцепляла у него с пояса кольцо с ключами, они с Фредериком рассказали друг другу последние новости. Потом Рапунцель кинулась к камере Фредерика и перепробовала все ключи, и наконец дверь открылась, и Рапунцель прижалась к груди Фредерика, измазав ему всю манишку ягодным соком, — впрочем, принц ничуть не возражал.
— Скорее! — шепнул он. — Надо догнать Лиама и Шиповничек!
Они метнулись по подземельям к сокровищнице.
— Ну надо же, закрыто! — огорчился Фредерик.
— Наверное, Лила так и не сумела ее открыть, — проговорила Рапунцель.
Тут из-за толстой стальной двери до них донеслись приглушенные голоса. Крайне недовольные.
— Ох, нет, — сказал Фредерик. — Сумела.
* * *
— Если бы у тебя хватило мозгов не нанимать Серого Призрака, мы бы не влипли! — заорала Шиповничек и пнула ведро с золотыми дублонами.
— Если бы тебе не приспичило оказаться в сокровищнице раньше меня, я бы забрал меч и успел выйти! — зарычал в ответ Лиам.
— Да что ты говоришь? То чудище порвало бы тебя в клочки, если бы я не подоспела!
— Лучше уж сидеть в камере с ним, чем здесь с тобой! Ради чего мы все это затеяли? Откуда мы знаем, что этот Нефрит не утратил силу?
Шиповничек прижала пальчик к огромному оранжевому камню у основания клинка и сказала:
— Влепи себе пощечину.
Лиам влепил себе пощечину.
— Доволен? — спросила Шиповничек. И хотела снять пальчик с самоцвета, но передумала. — Скажи, что ты на самом деле обо мне думаешь.
— Ты самое кошмарное существо на всем белом свете, — ответил Лиам. — Ты мне жизнь сломала. Я жалею, что поцеловал тебя и снял заклятие. Мне много раз случалось ошибаться, но это моя худшая ошибка, и все остальные меркнут перед ней. Без тебя мир был бы гораздо лучше.
Шиповничек убрала палец с самоцвета. У нее вдруг стало горько-горько во рту.
— Зачем ты вообще втравила нас с друзьями в эту историю? — закричал Лиам. — Зачем попросила добыть тебе меч?
— Да я же думала, что у вас ничего не выйдет! — выпалила Шиповничек. — Мне нужен был Дурманный Нефрит, потому что я его хотела! Я даже не знала, что буду с ним делать: может, мир захвачу, может, заполучу себе мужа, какого пожелаю, может, просто буду шутить мерзкие шутки с теми, кто мне не по нраву, главное — я его хотела, и все! Не пошлешь же за ним первого встречного-поперечного. Если бы я наняла профессионального вора, даже Руффиана, он мог оставить камень себе и пустить в ход. А мне нужна была уверенность, что его получу именно я. Но одной в замок Разбойничьего Короля мне было не проникнуть. Нужно было, чтобы кто-то отвлек разбойников. А кто мог сделать это лучше нелепой Лиги Принцев? Лиам, я поручила это тебе, потому что была уверена, что ты провалишь дело, да не просто, а с королевским размахом. Лига Принцев это умеет. Я думала, вы с приятелями учините в замке шурум-бурум, как обычно, а я под шумок проникну в сокровищницу и сама заберу меч!
— То есть ты с самого начала собиралась принести нас в жертву! — Лиама даже передернуло от омерзения.
— Вот именно, собиралась, в прошедшем времени! — ответила Шиповничек. — Но вы с приятелями не придумали ничего лучше, как вытанцовывать вокруг меня целую неделю, были вежливы и на диво предупредительны, выставляли напоказ самые достойные черты своего характера! И мне, хочешь верь, хочешь нет, стало неловко, что я посылаю вас на верную смерть. И еще я поняла, что все, что я могла бы сделать с Нефритом, сущая ерунда по сравнению с тем, что сделали бы с ним Раубер или — еще того не хватало — Диктатор Дирский!
