– Мы идем, – решительно заверил Карамон.
Рейстлин кивнул и продолжил подъем, опираясь на свой посох и руку брата. Тассельхоф плелся позади, уже совсем не такой веселый. Процессия как раз выбралась из теснины, теперь они шагали по гладкому, ровному выступу.
– Это работа гномов, – сообщил довольный, как никогда, Флинт, сделав первый шаг. – Ты пришел, Полуэльф! Мы пришли!
Когда-то выступ был значительно шире, но часть его то ли обвалилась, то ли стерлась со временем. Они прошли всего футов тридцать, внезапно Стурм остановился и развернулся лицом к глухой на вид горе. Флинт любовно оглядывал камень, глаза гнома увлажнились. Он издал долгий дрожащий вздох. Когда же Огненный Горн заговорил, его голос показался друзьям неожиданно хриплым и надтреснутым.
– Мы нашли их, Танис. Врата в Торбардин.
– Правда? – Полуэльф просто поедал глазами ровный горный склон, но не видел ни малейших следов.
Стурм протянул руку и коснулся стены.
– Смотри, – тихо велел старый гном, дернув Полуэльфа за рукав.
Рейстлин отстранил Таниса с пути, так хотелось ему увидеть, что будет. Тассельхоф протиснулся вперед и встал рядом со Стурмом, с замирающим сердцем в ожидании уставившись на каменную стену.
– На твоем месте я бы не стал там стоять, – предупредил новоиспеченный принц гномьего народа.
– Мне бы ничего не хотелось пропустить, – возразил Тас.
Стурм пожал плечами и повернулся к горе. Подняв руки, он выкрикнул несколько слов на языке гномов:
– Я Граллен, сын Дункана, Подгорного Короля! Мой дух возвращается в покои предков! Именем Реоркса, я повелеваю вратам открыться!
При упоминании имени бога Флинт поспешно стащил свой шлем, прижав его к груди и почтительно склонив голову.
От рубина в центре волшебной реликвии протянулся луч. Красный и ослепительно яркий, точно огонь Реоркса, свет залил горный склон.
Земля содрогнулась, отчего Танис, пошатнувшись, упал на четвереньки. Гора сотряслась и задрожала. Рейстлину удалось сохранить равновесие лишь при помощи посоха. Карамону же повезло меньше: не устояв на ногах, богатырь съехал вниз по ущелью. Гигантские врата, около шестидесяти футов в высоту и тридцати в ширину, появились на горном склоне. Откуда-то изнутри донесся скрип и скрежет.
– Отойди с дороги! – взревел Флинт.
Гном сгреб Тассельхофа за ворот, оттаскивая в сторону.
Огромная каменная глыба, словно пробка из бочонка с элем, вылетела из стены как раз в том месте, где только что стоял кендер.
Теперь, когда врата были открыты, показался и огромный поворотный механизм, который отодвигал гранитную плиту. Тяжеловесные створки же отворялись шире и шире. Механизм со скрипом и стоном толкал плиту все дальше, пока она не повисла над пропастью.
Ось, приводившая в движение врата, была сделана из ствола толстого и крепкого на вид дуба, однако даже он не выдержал и треснул. Каменная плита сорвалась и с грохотом разбилась о камни у подножия горы. Потрясенные, друзья молча взирали сверху на груду обломков в медленно оседавшем облаке пыли. Затем Рейстлин произнес:
– Врата в Торбардин открыты, но запереть их теперь невозможно.
Полуэльф поспешил тотчас проверить, все ли целы. Карамон поднимался по ущелью. Флинт отпихивал Тассельхофа, норовившего обнять и расцеловать его за спасение собственной, драгоценной, так сказать, жизни.
– Где Стурм? – поинтересовался Танис в тревоге, боясь, как бы рыцаря не убило обломками.
– Он вошел внутрь, стоило вратам отвориться, – ответил Рейстлин.
– Проклятие! – пробормотал Полуэльф.
Они всматривались в темноту открывшегося хода, не в силах разглядеть или услышать что-либо. Изнутри цепочку замерших на пороге путников обдало волной теплого воздуха и резким запахом земли.
– Пахнет темнотой, – заметил, выбираясь на площадку, Карамон.
Танис обнажил меч, и воин немедленно последовал его примеру. Рейстлин потянулся к своему мешочку. А старый гном с угрюмым выражением лица схватился за топор. Медленно и осторожно друзья двинулись вперед, навстречу таинственному сумраку пещер.
Все, кроме Тассельхофа.
– Бьюсь об заклад: я первый кендер, чья нога ступила в Торбардин за три сотни лет! – воскликнул он и, размахивая своим хупаком, ринулся внутрь, радостно вопя во всю глотку:
– Привет, гномы! Я здесь!
– Думаю, за все три тысячи, – сердито буркнул Флинт. – Ни одному кендеру не разрешено было входить в Подгорное Королевство. И должен признать, на то имелись веские причины.
Сердитый гном поковылял за Тасом. Остальные двинулись вслед, как вдруг из темноты раздался самый жуткий звук, который им когда-либо доводилось слышать от кендера.
– Упс!
– Тас! – закричал Полуэльф, однако ответа не последовало.
Бледный солнечный свет, проникавший во врата снаружи, не долго освещал им путь. Вскоре блеклая полоса его осталась позади, и путников поглотила непроницаемая и бесконечная ночь.
– Я даже носа своего не вижу, – буркнул недовольный Карамон. – Рейст, зажги посох.
– Не стоит, – упредил подобную неосмотрительность Танис. – Не сейчас. Зачем себя выдавать. И говорите тише.
– Гномам уже известно о нашем приходе, – возразил Карамон. – Если, конечно, они не глухие.
– Может, и так, – объявил Танис. – Но все же лучше соблюдать осторожность.
– Гномы прекрасно видят нас в темноте, – шепнул богатырь своему брату. – И Танис видит в темноте. Только мы с тобой как слепые!
Откуда-то из глубины донесся звук шагов, сопровождаемый бряцанием оружия. Карамон поднял меч, однако Танис на его встревоженный взгляд лишь покачал головой.
– Это Флинт, – сообщил он им. – Ты нашел Таса? – обратился Полуэльф к гному, когда тот поравнялся с ними.
– И Стурма, – угрюмо сообщил тот, хмуря пышные брови. – Посмотрите вон туда. Сами все увидите. На этот раз кендер по своей глупости попал-таки в переделку. Их схватили тайвары!
– Ничего не вижу! – пожаловался Карамон.
– Тихо, брат, – шепотом велел ему Рейстлин.
Танис же со своим эльфийским зрением легко разглядел силуэт лежавшего на полу Стурма. Рыцарь был либо мертв, либо потерял сознание. Тассельхоф замер на коленях возле соламнийца со шлемом в руках. Казалось, он уже собирался нахлобучить его себе на голову, однако ему помешали.
Шесть карликов, закованных в латы и кольчуги, спускавшиеся ниже колен, вооруженные мечами, окружили кендера. Танис по зрелом размышлении признал в них гномов, хотя оставались кое-какие сомнения, ведь прежде ему никогда не доводилось видеть таких созданий. Они были худые и изможденные, черные волосы свисали нечесаными и нестрижеными патлами. Кожа была не смуглой, как у большинства гномов, а болезненно-бледной, белой, словно рыбье брюхо. В нос Полуэльфу ударил запах немытых тел. Трое гномов наставили свои мечи на Тассельхофа. Другие окружили Стурма, собираясь присвоить его оружие.
