Зольники — это невысокие холмы, состоящие из массы золы, в которой встречаются бытовые вещи: сломанные орудия труда, обломки посуды и культовые предметы. К последним относятся фигурки домашних животных. Подробности ритуала неизвестны, но, очевидно, после выполнения обряда разбитую фигуру выбрасывали. Являлись ли зольники просто мусорными кучами или рассматривались как священное место, связанное с огнем, сказать трудно. Однако ряд этнографических наблюдений позволяет считать, что остатки золы от домашнего очага считались священными. По-видимому, отдельные зольники принадлежали отдельным домам, отдельным семьям.
Основным занятием здесь было плужное земледелие. О форме плуга можно судить по экземпляру, найденному в торфянике у села Токари (ныне хранится в Сумском музее). Не исключается также подсечная или переложная система. Было развито и скотоводство. Развитие земледелия подтверждается железными серпами, находимыми на поселениях. Для размола применяли зернотерки в виде каменных плит того типа, который существовал в течение многих столетий, если не тысячелетий. Какие же культурные растения выращивали жители? Были обнаружены отпечатки зерен на стенках и днищах сосудов. Это зерна проса, ячменя, пшеницы, гороха, вики. Скотоводство мало чем отличалось от других районов лесостепи. Здесь разводили крупный и мелкий рогатый скот, лошадей, свиней. По данным раскопок можно судить о металлургии, которая находилась в руках мастеров — кузнецов и литейщиков. Все остальные отрасли производства не выделились еще из рамок домашнего производства. Домашние хозяйки лепили посуду, сами ткали и шили одежду. Охотники изготовляли стрелы из кости
[168].
Население Среднего Северского Донца было тесно связано со своими скифскими соседями, от которых оно получало произведения греческой культуры. Но судить об этнической принадлежности племен Среднего Северского Донца сколько-нибудь уверенно мы не можем. Об этом нам ничего не говорят ни древние письменные источники, ни археологические данные.
Если судить по словам Геродота, северо-восточнее будинов жили фиссагеты, а в соседстве с ними иирки. И те, и другие, по данным Геродота, средства к жизни добывали охотой. Далее в восточном направлении, как пишет Геродот, живут скифы, прибывшие в эту местность по отделении от царских скифов. До владения этих скифов земля представляет собой равнину, а уже отсюда начинаются гористые места. Здесь сведения Геродота очень условны, и не следует определять по его данным географическое размещение этих народов. Об иирках Геродот пишет, что они занимаются охотой, используя для этого лошадей и собак. Иирк с дерева, которых в той местности весьма много, выслеживает дичь. «Завидевши, охотник стреляет по ней из лука, потом садится на лошадь и пускается в погоню за добычей, собака неотступно следует за ним»
[169]. Если помешать иирков в Приуралье, то можно связывать с ними племена ананьинской культуры (может быть, и зауральские), которые занимались охотой, как это видно из изучения остеологического материала
[170]. Ананьинская культура принадлежала финно-угорским народам, предкам удмуртов, коми и мари, и занимала область Средней Камы, Вятки, Средней Волги до впадения Ветлуги, а на юг простиралась до реки Утки.
Быт племен ананьинской культуры был довольно примитивен. Долгое время большинство орудий охоты — разнообразный набор стрел и копий, гарпуны — и бытовые вещи делались из кости; довольно много находят скребков, стругов из кости для обработки кожи. Параллельно с костяными использовались изделия из металла, причем железные вещи хотя и заняли постепенно ведущее место, вытеснить бронзовые не смогли и в течение почти всей ананьинской эпохи сосуществовали с ними. Среди бронзовых изделий попадаются стрелы, сделанные в подражание скифским и отличающиеся от них в деталях, топоры особой формы, с насадкой в виде втулки (кельты) и копья. Особенно же из бронзовых вещей местного производства следует отметить клевцы, попавшие сюда, как считают археологи, из Сибири, с которой Приуралье было связано тесными культурными и этническими узами. Весьма интересны также парадные секиры, известные под именем «пинежских». Привлекают внимание топоры, находящиеся ныне в собрании Государственного исторического музея в Москве. Длинная боевая часть этих топоров ограничена с тыльной стороны выступом с головой хищника с оскаленной пастью и вывернутыми губами, а сверху украшена фигурой орла, выполненной в реалистической манере. Такие топоры были распространены не только на территории племен ананьинской культуры, но и в прилегающих районах нашего Севера. Это образцы местного производства, служившие знаками власти, так как в качестве боевого оружия они малопригодны.
Могильники Прикамья того времени изучались уже с середины XIX века, когда были проведены раскопки Ананьинского могильника, по которому названа вся культура. Они дают картину, типичную для эпохи распада родового строя и формирования классовых отношений. Могилы вождей и богатых членов рода, представителей племенной аристократии, отличаются пышным убранством и богатым набором вещей. В этом отношении характерна могила «Ж» Ананьинского могильника. Сама могила была выложена камнем и имела вид ладьи. В могиле лежал вытянуто на спине костяк и много бронзовых и железных вещей, над могилой находилась плита с изображением воина в остроконечной шапке и короткой куртке, напоминавшей одежду скифов, с коротким кинжалом и боевым клевцом.
В женских могилах находят обычно украшения, причем в богатых могилах нередки южные привозные бусы. Для характеристики отношений с савроматами важны погребения воинов, которых открыто много. Так, на Нижней Каме, близ Котловки, в коллективной могиле были найдены захоронения покойников без голов, и есть костяки с бронзовыми стрелами, застрявшими в костях. Обилие таких захоронений ясно говорит о напряженных отношениях населения Прикамья с южными степными соседями. Весьма возможно, что укрепленные поселки здесь возникли в связи с постоянными угрозами нападения.
Степняков привлекали на Севере звериные шкуры, ценные меха, которые широко употреблялись в тогдашнем цивилизованном мире. В обмен шли украшения, ценное оружие, бытовые вещи, изготовленные в греческих колониях Черного моря. В Прикамье встречаются бронзовые зеркала ольвийской работы, стрелы, кинжалы, посуда, застежки и др.
К западу от Среднего Поволжья, где жили фиссагеты, обитали племена, известные в археологии под именем племен дьяковской культуры. Уровень развития производительных сил у них был, по-видимому, такой же, как у ананьинцев, но скотоводство было более развито, чем охота. На их городищах встречаются греческие бусы и костяные стрелы, подражающие бронзовым скифским. Как можно видеть по всему археологическому материалу, окружающая скифов территория была тесно связана с Югом, со скифами, а через них и с греческими государствами.
На этом мы можем закончить несколько затянувшийся обзор скифских племен и племен, связанных со скифами или находившихся под их влиянием. Как мы видели, это влияние в той или иной форме распространялось на огромной территории. В первой вводной главе была высказана мысль, что скифы являлись связующим звеном между народами, весьма отдаленными друг от друга, что они сыграли большую роль, вовлекая все эти племена в единый исторический процесс. Разбор «этнокарты Геродота» дал читателю случай убедиться в этом.
