Здравый смысл, присущий Западу, и посредственность натуры некоторых людей часто приводят к тому, что ислам начинают представлять как примитивную религию, основанную на лаконичной и прозрачной доктрине, доступной обычным людям — vulgumpecus,
[25] в отличие от мистических лабиринтов христианства, головокружительного переплетения 613 мозаичных правил и измышлений индуистов.
[26] Религиозной системе соответствуют, разумеется, строгий культ и подобающая практика. Это высказывание не идет вразрез с повседневной реальностью ислама. Это субъективное мнение людей.
Если последняя из полученных от Бога религий предлагает смертным краткую и прозрачную теорию о мире и человеке, она в то же время порождает мелочное законодательство, ежесекундные требования. Это шариат, «правильный путь» ислама, поразительное сочетание обязанностей, запретов, повиновения и разнообразных, даже противоречивых требований, образующих в идеале исламский образ жизни. Вот то, что относится к теории.
Что касается практики, ее явная «простота» носит не менее явный принудительный характер. Ежедневные молитвы и ритуальные омовения (вуду), полное омовение (гусль) после каждого соития, положенная по исламу милостыня, пост во время рамадана… Выполнение всех этих предписаний требует от верующего мусульманина выносливости, постоянной бдительности и настоящей самоотверженности. В этом смысле последнее из пяти предписаний Корана, то есть паломничество, далеко не меньшая из жертв, которыми гордится умма.
Не все пути ведут в Мекку. Собраться в паломничество означает столкнуться с рядом проблем. Они созданы поколениями улемов в сводах правил и соглашений, пересекающих святую тропу неизбежными ограничивающими нормами, минирующих каждую пядь пути строгими условиями, нарушение которых само собой аннулировало бы заслуги набожных паломников. К счастью для ислама и в особенности для мусульман, взгляды которых прикованы к горизонтам Мекки, вера неразрывно связана с телом, проходящим через законодательство джунглей, а скрупулезное соблюдение всех этих условий делало бы хадж просто невозможным. Необходимость создает закон. «Аллах хочет облегчить вам [жизнь вдалеке от дома], ибо человек создан слабым» по природе (Коран, 4:32/28).
Однако, как уже говорилось выше, «Аллах обязывает тех людей, кто в состоянии совершить поездку, отправляться в хадж к Дому» (Коран, 3:91/97). Это добавление, побуждающее мусульманина отправиться в Мекку, является основным. Из-за него лились ручьями чернила и в недоумении качали тюрбанами многие правоверные. Принимая во внимание все трудности, вопрос о возможности отступления от требования Корана был сразу же поставлен перед толкователями священных книг и перед мусульманскими законодателями. Как оценить «состояние готовности к хаджу», о котором столь лаконично упоминается в Коране, какие критерии должны быть разработаны, чтобы понять, в состоянии или нет человек совершить паломничество? Улемы укрылись бы за самыми мягкими строками, чтобы получить разрешение на хадж для больных и инвалидов. «Аллах [вовсе] не хочет создавать для вас неудобства» (Коран, 5:9/6).
Сквозь эти дискуссии и современную критику текстов такими специалистами по вопросам ислама, как, например, Режи Блашер,
[27] ясно видна идея о том, что оговорка по поводу возможности людей совершить хадж — позднейшая вставка в текст Книги Божьей.
Это предположение явилось для среднего мусульманина осквернением священного текста, страшным кощунством. Как Коран — слово Аллаха, — неизменный и вечный, как он сам, может пострадать оттого, что какой-то человек осмелился внести в него изменения, продиктованные мелочными мирскими соображениями? Глагол Аллаха недосягаем, это чудо, не имеющее равных, создать подобное не смогли бы даже джинны и люди, соберись они вместе (Коран, 17:90/88). Для истинно верующего Коран — больше, чем атрибут Бога, это нечто, наделенное собственным бытием. Вот почему идея о позднейшем происхождении отрывка о хадже не получила широкого распространения и даже принципиально игнорировалась.
И какой смысл расщеплять текст Корана на исторические слои, определять его жанровый состав и личность предполагаемых редакторов, как это делали протестантские, а затем католические толкователи Библии, которые предприняли в конце XIX века систематическое исследование Писания и Святой земли в свете археологии, лингвистики и антропологии? Это принесло не столько пользу, сколько вред официальной церкви.
Тем не менее Коран содержит несколько последовательностей, удостоверяющих хронологию, добавки и даже отмену наставлений: «Когда Мы заменяем один аят другим, — Аллах лучше знает то, что Он ниспосылает, — [неверные] говорят [Мухаммеду]: «Воистину, Ты — выдумщик!» Да, большинство неверных не знает» истины (Коран, 16:101/103').
Как бы там ни было, если реальность последней вставки остается спорной, то проблема, которую она вызвала, налицо. Действительно, пока хадж поддерживает население Хиджаза, его выполнение не составляет особых трудностей. Но расселение целой армии верующих распространило обязательство совершения паломничества на территориях, находящихся в тысячах километров от Каабы. С тех пор все мусульмане, которые были в состоянии выполнить хадж, ежегодно собирались в родном городе Посланника. Особые счастливцы или небольшое количество людей заслуживали поездки, в этом случае одна из колонн ислама уменьшалась и, следовательно, умалялся сам дом ислама.
Умма предпочла второй вариант и оставалась верна ему на протяжении четырнадцати веков. Но вопрос остался нерешенным. Сам Мухаммед был озадачен так, что даже вспылил — об этом говорится в одном из преданий. «О люди! Бог предписал вам выполнять хадж, делайте же!» — воззвал Посланник к своим последователям. Когда один из них тогда спросил: «Обязательно ли совершать хадж каждый год?» — пророк промолчал. Упрямый мусульманин так настаивал на ответе, что Пророк внезапно и резко обрушился на него: «Если бы я сказал «да», то хадж надлежало бы совершать каждый год, но вы бы не смогли этого сделать». И Мухаммед, которого последующие поколения почитали за образец смирения и уравновешенности, с раздражением продолжил: «Оставьте же меня! Перестаньте выпытывать у меня подробности, не от себя я говорю вам то, что говорю. Народы, жившие до вас, погибли только из-за того, что слишком увлеклись своими вопросами и не слушали пророков. Если я говорю вам — то выполняйте со всей тщательностью, и если я запрещаю — соблюдайте запрет!»
